Коллектив авторов - Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)

– Была…

– Тоже с дырочками?

– С шипами.

Мишка присвистнул и отпустил Викину ладонь.

– Ну что ж, не будем доводить до шипов. Твои мольбы услышаны – нам ненавязчиво предлагают разделиться. – Он осторожно провел рукой по краю перегородки. – Мальчикам налево, девочкам направо.

Вика тут же вцепилась в его плечо обеими руками.

– Я никуда не хочу… Я ее боюсь.

– Но ты же сама только что хотела разойтись!

– Забудь. Не отпускай меня, хорошо?

– Хорошо. Надо только определиться с направлением… Налево или направо?

– Я хочу прямо!

Перегородка начала таять на глазах, растекаясь вверх и вниз, пока совсем не исчезла.

– И что дальше? – испуганно спросила Вика.

– Перестать бояться!

– Это как?

– Если ты меня отпустишь, я покажу.

Вика послушно разжала пальцы.

Мишка вышел на середину комнаты, расставил руки в стороны и закричал во весь голос, глядя на белый потолок:

– Ну давай же! Вот он я! Бери всё, что хочешь! Лезь мне в голову, в сердце, в душу! А а а а а аа! Ух ты, здорово у нас получается! Пошло дело! Давай-ка еще разок повторим! А а аааааааа! Ничего не забыла? А то бери еще, мне не жалко! А а ааааааа!

– Мишка, потише! Хватит! Не надо! Я же оглохну от твоей смелости!

– Прости, виноват. Кхе-кхе… будем общаться скромнее.

Он подошел к стене, сел на жесткий, как пол, диванчик, повернулся к Вике спиной и ласково провел пальцами по твердой белой поверхности прямо перед глазами…

– А, старая знакомая! Ну как ты тут сама в целом? Такая гладенькая! Прелесть! Наверное, соскучилась по хорошим людям, а? Вот и свиделись. Я много про тебя слышал. Не поверишь, такое говорят!

– Ты чего? Уже началось? – заволновалась Вика, отходя к противоположной стене. Перегородка тут же выросла снова.

– Отношения завязываю, – ответил Мишка, не переставая поглаживать стену пальцами обеих рук. – Кто из нас журналист? Я, между прочим, делаю твою работу.

– Думаешь, п поможет? – бледнея, произнесла Вика и уперлась икрами в диван. Дальше отступать некуда.

– С ветром получалось, с волнами получалось, с биоматериалами седьмого поколения тоже один раз получилось. Так почему бы сейчас не попробовать? Ты против? Тебя что-то смущает?

– Нет-нет! Пожалуйста, продолжай и не обращай на меня внимания. Только не ругайся, нам сейчас никак нельзя ругаться… Никак нельзя… – Она встала на диван и вжалась в стену. Но тут же пожалела о своей затее – пришлось ссутулиться и чуть нагнуться вперед, повторяя спиной изгиб свода. Голова оказалась впереди ног. Стоять в таком положении было жутко неудобно.

– Ага! Продолжишь с тобой! Ты же всё внимание на себя переключаешь! Ни на минутку одна остаться не можешь! – Мишка встал, повернулся и прилип к перегородке.

– Ты чего стену подпираешь, изваяние эротическое?

– Ни-ничего. Просто так!

– А ее, – Мишка постучал костяшками пальцев по дырчатому квазистеклу, – зачем поставила?

– Прости… Она сама!

– Ну конечно! Я так и понял. Стоит повернуться к девушке спиной – и она тут же возведет между вами стену!

– Я не хотела! – жалобно всхлипнула Вика.

Мишка решил немного разрядить ситуацию. Он шагнул назад, выпятил грудь и, показывая на Вику пальцем, продекламировал:

– Что??? – Вика пошатнулась и, чтобы не упасть, уперлась ладонями в потолок.

– Мишка!!! – взвизгнула Вика.

– А ничего ты не сделаешь! Перегородочка меня спасёт! Ха-ха! Как импровизация? Понравилось?

Вика попыталась что-то ответить, но не смогла. Язык пару раз нелепо цокнул и прилип к сухому нёбу, отказываясь издавать членораздельные звуки. Она стояла, нервно хватая ртом воздух и чувствуя, что комната начинает плыть перед глазами.

Но Мишка не видел ее лица.

– Слушай, ты бы платьишко поправила. По-моему, это уже слишком смело! – Он ткнул указательным пальцем себе в грудь.

Вика только сейчас заметила, что в такой полусогнутой позе с вытянутыми руками ее декольте приоткрывает чуть больше, чем положено видеть чужому мужчине. Она дернулась, прижала платье к груди и почувствовала, что падает. Каблук уперся в полукруглое возвышение дивана. Вика нелепо замахала руками в тщетной попытке зацепиться за воздух и закрыла глаза.

Экран показал Бойца. Он сидел на табуретке в каком-то полутемном сарае. На полу – охапки сена, соломы и ржавые грабли (зубьями кверху). Вокруг Бойца носилась белая курица и громко кудахтала. Он пытался выдернуть из нее перышко, но каждый раз рука хватала только сухие травинки.

Пацаны грохнули.

– Ну что, любитель курятины, получил?

Боец добродушно заулыбался и посмотрел на керамическую бутылку, крепко схваченную за горлышко изящной девичьей рукой. Энджел поймала его взгляд, улыбнулась и медленно покачала головой. Боец тяжко вздохнул и уставился на экраны.

Мишка поймал ее жестко и почти грубо. Покрасоваться супергероем не получилось. Теперь у нее синяки останутся на левом плече. Да и ребрами о его голень она приложилась крепко (хорошо, что не грудью), но не смертельно и без увечий.

Он поднял ее, поставил, бледную, на пол, поправил бретельку на правом плече (чувствуя, как перегреваются в голове тормозные диски) и легонько щелкнул по носу.

– Не можешь без приключений? Скучно тебе здесь, девушка-паук?

Никакой реакции. Невидящий взгляд. Стертая мимика.

Разрядил ситуацию!

Мишка громко вздохнул, посадил Вику на диван и сам присел рядом. Если отпущу и будет сидеть как статуя, ограничимся легкой терапией, подумал он. Упадет, как тряпичная кукла, – придется брутально реанимировать.

Вика предпочла изображать статую. Из белого мрамора.

Ну вот и хорошо! Вот и ладненько!

На радостях он принялся насвистывать гамму сверху вниз. И убрал руки за спину – от греха подальше.

Статуя ожила и принялась растирать левое плечо. Молча. Не открывая глаз.

Убедившись в целебной силе аудиотерапии, Мишка начал насвистывать «Заблудившихся в космосе», чтобы развить успех. Год назад эта незатейливая песенка была очень популярной. Там парень с девушкой долго и проникновенно сходили с ума от необъятного пространства Великой пустоты. К бедовой парочке Мишка был абсолютно равнодушен (подозревая, что этих идиотов придумали для рифмы), но образ Вселенной – другое дело. Один в один – его Смотровая площадка.

Держать руки за спиной становилось труднее. Мишка понял, что сидеть бедром к бедру с такой красавицей, видеть ее обнаженные плечи, полуоткрытую грудь, слышать ее взволнованное дыхание, сходить с ума от ее гладкой кожи и при этом оставаться джентльменом в мыслях – совершенно невозможно. Что же делать? Не отворачиваться же? Три года не смотреть на женщин, и вдруг такое искушение! Он почувствовал, как напряглись его руки и, не зная, что делать, сжал кулаки. Это не помогло. Тогда он прибавил громкость.