Феликс Пальма - Карта времени

— Что ж, я объясню. — Герой решил во что бы то ни стало завладеть вниманием публики. — Во время войны наши ученые изобрели машину для бурения временных туннелей, чтобы сделать проход из двухтысячного года в ваш век. Они решили отправить к вам лазутчика, чтобы убить создателя автоматов и предотвратить кровопролитие. В общем, этот лазутчик — я.

Некоторое время Уэллс очень серьезно смотрел на капитана, потом разразился звонким оскорбительным смехом.

— У вас богатое воображение, юноша, — признал он.

— Вы мне не верите? — с неподдельной горечью спросил гость.

— Конечно нет, — беспечно откликнулся писатель. — Но выше голову, кто угодно другой проглотит вашу гениальную выдумку и не поперхнется.

— Но как же… — окончательно растерялся незнакомец.

— Дело в том, что я вообще не верю ни в путешествия в двухтысячный год, ни в войну с автоматами. Все это откровенная чушь. Гиллиам Мюррей может обмануть всю Англию, но не меня, — заявил Уэллс.

— То есть… вам известно, что все это обман? — спросил обескураженный юноша.

Уэллс важно кивнул, бросив быстрый взгляд на Джейн, которая казалась не менее удивленной, чем гость.

— Но вы не собираетесь нас выдать? — продолжал молодой человек.

Уэллс тяжело вздохнул, словно этот вопрос давно мучил его самого.

— У меня даже в мыслях не было так поступить, — признался он. — Если лондонцы готовы платить за то, чтобы увидеть, как вы сражаетесь с консервными банками, они заслуживают быть обманутыми. С другой стороны, кто я такой, чтобы разрушать их заблуждения? Неужели у людей нужно отнять мечту о путешествиях в будущее лишь на том основании, что кто-то на ней наживается?

— Ясно, — проговорил гость. И добавил все еще удивленно, но с явным уважением: — Вы первый человек, который распознал нашу ложь.

— Значит, у меня есть весомое преимущество перед остальным человечеством, — заключил Уэллс.

Растерянная физиономия гостя заставила Уэллса ободряюще улыбнуться. Джейн смотрела на гостя с сочувственным любопытством. Писатель вздохнул. Пришло время преломить хлеб с апостолами, и, быть может, они помогут ему нести крест.

— Чуть более года назад, — начал Уэллс, обращаясь к обоим, — вскоре после публикации «Машины времени», один человек принес мне только что написанный роман. Научно-фантастический, как и моя «Машина…». Он просил, чтобы я прочел его и, если книга мне понравится, рекомендовал ее Хенли, своему издателю.

Молодой человек пожал плечами, словно не мог взять в толк, к чему ведет писатель. Уэллс повернулся к нему спиной и стал разбирать книги и папки на полке. Обнаружив то, что искал, он бросил на стол увесистую рукопись.

— Того человека звали Гиллиам Мюррей, вот книга, которую он мне принес в октябре девяносто пятого года.

Уэллс махнул рукой, приглашая гостя взглянуть на титульный лист. Тот подошел к столу и с большим трудом, спотыкаясь на каждой букве, прочел:

— «Капитан Дерек Шеклтон, подлинная и душераздирающая история героя будущего», сочинение Гиллиама Мюррея.

— Вот, — кивнул писатель. — Знаете, о чем эта книга? Действие происходит в двухтысячном году, во время войны чудовищных автоматов с людьми, возглавляемыми отважным капитаном Дереком Шеклтоном. Знакомая история, не правда ли?

Гость выразил согласие, но по его глазам Уэллс понял, что он все еще не понимает, к чему клонит его собеседник.

— Если бы Гиллиам написал свой роман после того, как открыл фирму, у меня не было бы никаких причин, кроме врожденного скептицизма, не верить в то, что он действительно бывал в двухтысячном году, — объяснил писатель. — Но Мюррей пришел ко мне за год до этого! За год! Понимаете? Гиллиам перенес свою выдумку в реальность. А вы — главный герой его книги.

Найдя нужную страницу, он прочел вслух:

— «То был блистательный представитель человеческой расы, мускулистый, с благородными чертами и глазами загнанной охотниками пантеры».

Гость покраснел. Неужели он и вправду так выглядит? И у него глаза загнанной пантеры? Вполне возможно, ведь с самого рождения Том привык чувствовать себя загнанным: отцом, жизнью, злой судьбой и вот теперь головорезами Мюррея. Не зная, что сказать, он посмотрел на Уэллса.

— Все это чудовищная графомания, нацарапанная полной бездарностью, но вы описаны довольно точно, — заметил тот, с пренебрежением бросая листы на стол.

Несколько секунд никто не говорил ни слова.

— Как бы то ни было, Берти, — заявила наконец Джейн, — этому юноше нужна помощь.

— Ну да, конечно, — нехотя согласился Уэллс, уже собравшийся выпроводить незваного гостя.

— Как ваше настоящее имя? — спросила Джейн молодого человека.

— Меня зовут Том Блант, мэм, — ответил тот с учтивым поклоном.

— Том Блант, — насмешливо повторил Уэллс. — Звучит не слишком героически.

Джейн поглядела на мужа с укоризной. Она терпеть не могла, когда ее супруг напускал на себя высокомерный вид, чтобы скрыть досаду при виде того, кто превосходил его красотой и физической силой.

— Ладно, Том, — с небольшой заминкой сказал писатель. — Говорите, зачем я вам понадобился.

Том вздохнул. Яростно сжимая в руках шапку, он со смирением, приличествующим не спасителю мира, а простому бедняку, поведал обо всем, что произошло с той минуты, когда мочевой пузырь заставил его искать уединения среди изображавших будущее декораций. Борясь со смущением, он рассказал о том, как случайно показался девушке по имени Клер Хаггерти без шлема, нарушив строжайший запрет Мюррея, привыкшего сурово карать ослушников, о чем свидетельствовала плачевная судьба Перкинса. При упоминании о таких ужасах жена писателя слабо вскрикнула, сам же он только наклонил голову, давая понять, что не ждал от Гиллиама Мюррея ничего другого. Том между тем продолжал рассказ и дошел до того, как встретил мисс Хаггерти на рынке и назначил ей свидание, повинуясь, к стыду своему, исключительно зову плоти. И как ему пришлось придумать историю с письмами, чтобы заманить девушку в пансион. Упорно глядя в пол, он признался, что отнюдь не гордится своим поступком, но дело не в нем самом, а в том, что последовало далее. Клер взаправду влюбилась в капитана, поверила каждому его слову, послушно написала первое письмо и оставила его под камнем на холме Харроу. В подтверждение своих слов Том достал письмо из кармана и протянул Уэллсу, который слушал гостя со все возраставшим изумлением. Писатель развернул листок и, звучно прочистив горло, принялся читать вслух, чтобы удовлетворить любопытство супруги. Уэллс старался читать с выразительностью священника, в сотый раз повторявшего скучную проповедь, но так и не смог справиться с дрожью в голосе в особо трогательных местах. Полагавший себя не способным на сильные чувства, он преисполнился зависти к мальчишке, которого полюбили так крепко, преданно и беззаветно, так, что заставили его круто переменить отношение и к жизни и к любви. Бросив взгляд на раскрасневшееся лицо Джейн, Уэллс понял, что и его жена чувствует нечто подобное.