Гарри Тартлдав - Самое надежное средство

— Тут возможно несколько вариантов. И при данных конкретных обстоятельствах жрецы даже могут оказаться правы.

— И то верно. Господи, да ведь тут нет однозначного и правильного ответа. А я хочу получить хороший, крепкий, внутренне непротиворечивый текст, в котором эти предположения — какими бы они ни оказались — были доведены до логического конца.

Возле абонентских ящиков на почте уже стояли два человека, еще несколько вошли следом за Питом и Макгрегором.

— Не могут же они все оказаться писателями, — прошептал Пит, прикрыв рот ладонью.

Редактор закатил глаза:

— Ты будешь потрясен, узнав правду.

В пять минут двенадцатого сквозь небольшую толпу протолкался почтальон с огромной позвякивающей связкой ключей и начал заполнять ящики. Макгрегор толкнул Пита локтем, но тот уже увидел, как несколько конвертов отправились в ящик 148.

Пит повертел головой, гадая, кто из стоящих рядом с ним мужчин — таинственный Марк Гордиан (если он, конечно, здесь).

Разумеется, не лысый коротышка в комбинезоне; вид у него такой, словно он и читать-то не умеет, не то что писать. Куда более подходящими казались человек, похожий на доктора, и мускулистый мужчина в цветастом галстуке.

Пит получил хороший урок на тему достоверности предположений, когда ящик открыла веснушчатая рыжая женщина в очках. Она выглядела на несколько лет моложе Пита и была одета в блузку цвета ржавчины и зеленые спортивные брючки.

Макгрегор хмыкнул:

— У нас нет никаких причин полагать, что Гордиан не может быть женат.

— Пожалуй, нет, — согласился Пит. И все же он был застигнут врасплох: он так много думал о Марке Гордиане писателе и Марке Гордиане загадке, что на Марка Гордиана в роли обычного человека сил уже не осталось.

Женщина не обратила внимания ни на него, ни на Макгрегора. Они вышли следом за ней на улицу, где она уже вскрывала почту. Конверт с чеком внутри отправился в сумочку. Открыв второй, она негромко бросила: «А, черт», смяла листок и швырнула его в урну. Она выглядела не сердитой, а лишь раздраженной, а ругнулась так, как выругался бы на ее месте мужчина. Пит удивленно моргнул.

Ее машина стояла в нескольких шагах от его «шевроле». Пит нахмурился: она ездила на дешевом и уродливом «фольксвагене-жуке». Сам он несколько месяцев воевал с немцами, и ему даже в голову не приходила мысль купить немецкую машину.

— Извините, вы миссис Гордиан? — спросил он, когда женщина открыла дверцу своей машины. Она на секунду замерла, потом удивленно взглянула на него снизу вверх.

— Кажется, мы с вами не знакомы, — ответила она. — Но да, я мисс Гордиан.

Пит обозвал себя болваном, потому что не заметил отсутствия кольца у нее на пальце. Единственным утешением было то, что Макгрегор тоже этого не заметил. Редактор кивнул, извиняясь.

— Вы родственница Марка Гордиана? — спросит он.

Женщина прищурилась. Питу показалось, что она сейчас уедет, не

ответив.

— А кто вы?.. — начала она и смолкла. — Вы Джеймс Макгрегор. — Слова прозвучали, как обвинение.

— Да. А это Питер Лундквист.

Ее брови взметнулись.

— А ведь и верно! — воскликнула она, словно узнала его, хотя Пит не сомневался, что никогда прежде ее не видел. — А для чего вам нужен Марк Гордиан? — спросила она, помедлив.

— «Реакции», — коротко ответил Пит и понял, что попал в цель.

— А-а… — протянула она и топнула. — Черт! — На сей раз ругательство прозвучало признанием. — Так вы уже над этим работаете?

У Пита заколотилось сердце, но он заставил себя успокоиться.

— Да.

— Так вы родственница Марка Гордиана? — повторил Макгрегор.

Уголок ее рта приподнялся:

— В некотором смысле. Я и есть Марк Гордиан.

Пит никогда прежде не видел на лице Макгрегора выражения, которое можно назвать глупым, но предположил, что сейчас у него самого выражение не умнее.

— Полагаю, ответ достаточно честный, — сказал наконец Макгрегор. — В конце концов, и Э.Мейн Халл, и Кэтрин Мур, да и Эндрю Нортон тоже, насколько мне известно, женщины. Рад с вами познакомиться, Марк.

— А вот я не совсем уверена, что рада с вами познакомиться, — возразила она, все еще вглядываясь в их лица. — Кто еще знает, что вы здесь? — Это был резкий вызов; Пит решил, что она вновь готова взорваться.

— Моя жена, разумеется, — ответил редактор. Пит сказал то же самое. — И еще детектив в Нью-Йорке, которого очень интересует машинка, на которой вы печатаете.

— Охотно верю. — Она усмехнулась. — И больше никто? Ни ФБР, ни ЦРУ?

Пит развел руками:

— Да что бы мы им показали? Они бы со смеху померли, послушав, как мы изображаем Бака Роджерса [8] Бак Роджерс — один из классических героев американской НФ, капитан звездолета в XXV веке. . И кроме того, — добавил он с присущей ему независимостью, — какое им, черт побери, до всего этого дело?

— Да, сказано в вашем духе, верно?

У Пита снова возникло ощущение, что она многое о нем знает.

Женщина медленно кивнула, точно принимая решение:

— Хорошо, если хотите, поезжайте следом за мной. Если кто и заслуживает объяснения, так это вы. — Не дожидаясь ответа, она уселась в «фольксваген», его двигатель с воздушным охлаждением тут же взревел.

Десять минут спустя она свернула на дорожку, ведущую к новенькому коттеджу; поросшая нежной молодой травой лужайка перед ним казалась несколько запущенной. Пит припарковал «шевроле» на противоположной стороне улицы. Пока Макгрегор и Пит подходили, она заперла машину и махнула в сторону здания:

— Правда, замечательный дом? Я здесь живу всего четыре месяца. Одиннадцать с половиной тысяч, и заем под четыре с половиной процента.

— В наши дни все безумно дорого, — сочувственно заметил Пит.

Она покраснела и издала странный звук, удививший Пита, но он

тут же понял, что она старается не расхохотаться.

— Не обращайте внимания, — сказала она чуть погодя. — Как насчет ланча? Готовлю я неважно, но сандвичи сделать нетрудно, а в холодильнике есть пиво.

— Годится, — немедленно откликнулся Макгрегор. Пит кивнул.

— Тогда заходите.

Оказавшись в коттедже, Пит ощутил разочарование. Дом был достаточно уютен, обставлен стилизованной под прошлый век мебелью, на стенах репродукции Рафаэля и книжные полки — ничего особенного. Потом Пит понял причину. Он ожидал увидеть нечто необычное и не мог понять, как реагировать на обыденность.

Женщина провела его и Макгрегора на кухню, положила на ломти ржаного хлеба ветчину, маринованный укроп и горчицу и открыла поворотным ключом три жестянки «бургермейстера». Несколько минут они не разговаривали, занятые едой.

— Вкусно, — сказал наконец Пит, вытирая рот. — Спасибо, э-э… как вас называть?

— Мишель, — улыбнулась она.