Владислав Жеребьёв - Проект «Сколково. Хронотуризм». Сталинский сокол

– Именно за это мы вам и платим, – поспешил напомнить Миркин. – Тормознуть грузовик на дороге и перестрелять бронебойными всю охрану способен любой коновал, а вот вскрыть грузовик, не повредив картину, могут единицы.

– Спасибо за комплимент, – усмехнулся Виноградов, сворачивая карту и убирая её в ящик стола. – Теперь по существу. Мне понадобится неограниченная сумма денег того времени. Новомодные евро, сами понимаете, не подойдут. На черном рынке я, конечно, смогу приобрести необходимое мне снаряжение, но все оно уместится в рюкзаке. На месте мне будет необходим надежный и быстроходный транспорт, строительное оборудование и весь антураж, свойственный дорожным рабочим. Купить все это нужно быстро и так же быстро перевезти в указанную точку. Что у них там, кстати, было в качестве разменной монеты? Голландские гульдены?

– Совершенно верно. После второй мировой в Нидерландах ходила именно эта денежная единица и только девятнадцать лет назад от этих денежных знаков отказались, вступили в еврозону.

– Гульдены, наличные, мелкими купюрами, – начал перечислять полковник, загибая пальцы. – Снаряжение того времени. Одежда, от шляпы до ботинок, местного покроя. Галстук, наручные часы, и чем больше у меня будет подобной ерунды, тем меньше вопросов появится у местной полиции. Объясниться с ними я там сумею. Большая часть населения прекрасно говорит на английском, а моего словарного запаса хватит, чтобы спросить дорогу в библиотеку.

– Вы думаете, вас могут остановить местные органы правопорядка?

– Подобную возможность допускаю, а потому еще потребуется паспорт и водительские права на мое имя с действующей визой. Год рождения, соответственно, подкорректируем.

– Господи, – захохотал Андрей, громко хлопая в ладоши, – как же у вас, Всеволод, это все просто. Пришел, увидел, победил.

– Кто прав, кто виноват? – закусил губу Виноградов. – Главный тот, у кого в руках ружьё.

Затребованные материалы были доставлены на дом на следующий день. Разложив на письменном столе карту местности и пухлые папки с копиями уголовного дела и личными данными сотрудников, тем или иным боком засветившихся в этом странном ограблении, Петр с головой ушел в работу.

Действовать нахрапом разведчик не любил. Для такого тонкого и важного, по его мнению, дела, требовался детальный план и тонкий расчет, способные без проблем вывести задуманное на финишную черту. Любая мелочь, любая неточность в тонко настроенном механизме хроноавантюры грозила повлечь за собой цепь событий, способных привести к краху всего предприятия. На исполнение отводилось всего двадцать четыре часа, так как это было максимально возможным временем, которое яйцеголовые из Сколково могли обеспечить хронотуристу.

Первым попал под подозрения Эрик ван дер Гус, музейный эксперт, в то время трудившийся в штате Маурицхейса. Именно к нему в руки, после отключения от сигнальных контуров, попал шедевр, и именно он последним смог подтвердить подлинность картины. Сложность заключалась еще и в том, что действовать разведчику приходилось, сообразуясь с данными, собранными полвека назад. Выехать на место преступления, оценить обстановку того времени, допросить по горячим следам всех участвовавших в деле сотрудников полиции и работников музея он не мог, так что все гипотезы, изложенные на пожелтевших от времени страницах, следвало выстраивать с чистого листа. Сомнения вызывали и некоторые действия следственной группы, почти наверняка подкорректированные кем-то более высокопоставленным. Также создавалось впечатление, что некоторые документы попросту изъяты из дела. Но как и зачем, это оставалось загадкой.

После некоторых раздумий ван дер Гус был вычеркнут из списка подозреваемых ввиду слишком большого количества свидетелей, присутствовавших при оценке. Эксперт, снискавший себе мировую славу в узких кругах любителей и почитателей живописи, человек на солидной хорошо оплачиваемой должности вряд ли решился бы пойти на столь отчаянный шаг.

Затем были тщательно рассмотрены фигуры шестерых полицейских, участвовавших в охране «Девушки» и присутствовавших на всем маршруте движения фургона. Подобраны эти парни были таким образом, что ни родом деятельности, ни увлечениями, ни местом проживания или общими знакомыми они не были связаны между собой и были представлены друг другу на общем сборе в центральном полицейском участке только второго мая семьдесят второго.

Сомнения мог вызвать разве что второй эксперт, принимавший картину в реставрационной мастерской в небольшом городке Ультрашстебан, в сорока километрах от Гааги, некий Лукас ван Лейден. Теоретически прокрутить авантюру с подменой картины он мог, приготовив идентичный кейс с идеальной подделкой, но ведь полицейские, столпившиеся около предмета спора, так же ни на минуту не покидали свои посты.

Вот и спрашивается: как можно отвлечь сразу шесть человек, чтобы заменить здоровенный бокс с кодовым замком и двумя ключами, пристегнутый наручниками к запястью одного из охранников?

Чем больше Васнецов размышлял о материалах дела, тем больше понимал, что заходит в тупик, полностью повторяя путь лейтенанта Босха. Тогда, в семьдесят втором, Босху поручили вести расследование кражи на начальном этапе. Дело заинтриговало молодого и перспективного служителя порядка. Он с рвением, взялся за расследование. Но вскоре неопытный Босх, потерпев неудачу, отправил материалы в Амстердам, а сам слетел с должности за несоответствие. Вывод напрашивался один: виноваты все.

Виновными были шесть полицейских офицеров, два эксперта и водитель фургона. Девять человек, черт возьми! Если дело обстояло именно так, то ввязываться в драку в одиночку, даже допуская, что экипировка и вооружение будет выше всяких похвал, все равно было бы верхом безумия.

Только в дешевых американских боевиках главный герой пачками валит изменников родины и иностранных шпионов, а если и вступает в кулачный бой, то противников не менее шести. Как подготовленный боец, Петр отлично понимал, что ввязываться в драку даже с двумя спарринг-партнерами, значит сразу засчитать себе поражение. Один – легко, двое – крайне сложно и почти невыполнимо, трое – провал.

Операцию следовало разыграть как по нотам, взяв картину на контроль еще на этапе погрузки в фургон. Только там была возможность вплотную заняться заменой кейса, и только этот участок, то есть события, произошедшие внутри бронированного «форда», не были полностью освещены в материалах следствия.

За двадцать четыре часа требовалось сделать невозможное – понять то, в чем не смогли разобраться десятки криминальных экспертов Нидерландов, а впоследствии и Интерпола.