Журнал «Если» - «Если», 1998 № 09

Молчание.

— Я… не мог сказать раньше. Только здесь. Твоя квартира защищена от наблюдения Темных.

— Не мог?

Суть она ухватила сразу.

— Не мог, — повторил я. — Перед тобой лишь тело Ольги.

— Антон?

Я кивнул.

Как нелепо мы сейчас выглядим!

Как хорошо, что Светлана уже привыкла к нелепостям.

Поверила она сразу.

— Негодяй!

Сказано было с той интонацией, которая, скорее, пошла бы аристократке Ольге. И пощечина, которую я получил, была из той же оперы.

Не больно, но обидно.

— За что? — спросил я.

— За то, что подслушивал чужой разговор! — выпалила Светлана.

Сформулировано было второпях, но я понял. Тем временем Света занесла другую руку, и я, вопреки известной заповеди, увернулся от второй пощечины.

— Света, я обещал беречь это тело!

— А я нет!

Светлана глубоко дышала, кусала губы, глаза горели. В такой ярости я ее не видел.

— Ты что это так разгорячилась?

— Значит, боишься любить срезанные цветы? — Светлана медленно наступала на меня. — Вот оно что, да?

До меня дошло. Не сразу, правда.

— Убирайся! Убирайся вон!

Я пятился и уже уткнулся спиной в дверь. Но стоило мне остановиться, как остановилась и Светлана. Качнула головой, выпалила:

— Ты в этом теле и оставайся! Оно тебе больше подходит… ты не мужик, тряпка!

Я молчал. Молчал, потому что уже видел, как все будет дальше. Видел, как раскручиваются перед нами линии вероятностей, как плетет свои дороги насмешливая судьба.

И когда Светлана заплакала, разом утратив весь боевой пыл, закрыв лицо руками, когда я обнял ее за плечи и она с готовностью разрыдалась на моем плече, внутри у меня было пусто и холодно. Пронзительно холодно, будто я вновь стоял на заснеженной крыше, под порывами зимнего ветра.

Светлана еще человек. В ней слишком мало от Иного, она не понимает, не видит, как уходит вдаль дорога, по которой нам суждено идти. И уж тем более не видит, как эта дорога расходится в разные стороны.

Любовь — счастье, но лишь когда веришь, что она будет вечной. И пусть это каждый раз оказывается ложью, но только вера дает любви силу и радость.

А Светлана всхлипывала на моем плече.

Многие знания — многие печали. Как бы я хотел не знать неизбежного будущего! Не знать — и любить без оглядки, как простой смертный человек.

…Но все-таки, как обидно, что я сейчас не в своем теле.

Со стороны могло бы показаться, что две закадычные подруги решили провести тихий вечерок за просмотром телевизора, чаем с вареньем, бутылочкой сухого вина и разговорами на три вечные темы: мужики — сволочи, носить — нечего, а самое главное — как похудеть.

— Ты разве любишь булочки? — удивленно спросила Светлана.

— Люблю. С маслом и вареньем, — мрачно отозвался я.

— По-моему, кто-то обещал беречь это тело.

— А что плохого я ему делаю? Можешь поверить, организм в полном восторге.

— Ну-ну, — неопределенно отозвалась Светлана. — Потом поинтересуйся у Ольги, как она бережет фигуру.

Я заколебался, но все-таки разрезал очередную булочку на половинки и щедро намазал вареньем.

— А кому пришла в голову эта гениальная идея спрятать тебя в женском теле?

— Кажется, шефу.

— Не сомневалась.

— Ольга его поддержала.

— Ну еще бы… Борис Игнатьевич для нее царь и бог.

В этом я слегка сомневался, однако промолчал. Светлана встала, пошла к шкафу. Открыла, задумчиво посмотрела на вешалку.

— Халатик наденешь?

— Чего? — я поперхнулся булочкой.

— Так и будешь ходить по дому? Эти джинсы на тебе лопаются. Неудобно же.

— А какой-нибудь спортивный костюм найдется? — жалобно спросил я.

Светлана насмешливо глянула на меня, потом смилостивилась:

— Найдется.

Честно говоря, подобный костюм я предпочел бы увидеть на ком-нибудь другом. На Светлане, например. Коротенькие белые шорты и блузка. То ли в теннис играть, то ли трусцой бегать.

— Переодевайся.

— Света… Я не думаю, что мы проведем весь вечер в квартире.

— Ничего. Все равно пригодится — значит, надо проверить, подходит ли размер. Одевайся, я пока схожу чай подогрею.

Светлана вышла, а я торопливо стянул джинсы. Начал расстегивать блузку, путаясь в незнакомых, слишком тугих пуговицах, потом с ненавистью посмотрел на себя в зеркало.

Симпатичная девушка, что ни говори. Прямо хоть на фото для журнала мягкой эротики. Торопливо переодевшись, я уселся на диван. По телевизору шла мыльная опера — поразительно, что Светлана включила этот канал. Впрочем, по остальным, скорее всего, то же самое…

— Прекрасно выглядишь.

— Света, ну не надо! — попросил я. — И без того тошно.

— Ладно, прости, — легко согласилась она, усаживаясь рядом. — Так что нам необходимо делать?

— Нам? — с легким нажимом повторил я.

— Ты же не зря пришел ко мне.

— Я должен был рассказать тебе о своих неприятностях.

— Ничего себе — неприятности! Ну ладно, раз шеф… — слово «шеф» Светлана ухитрилась произнести чрезвычайно вкусно, и с уважением, и с иронией одновременно, — позволил тебе ввести меня в курс дела, значит, предполагается, что я должна тебе помочь. Хотя бы по велению судьбы… — не удержалась она.

Я сдался.

— Мне нельзя оставаться одному. Ни на минуту. Весь план строится на том, что Темные сознательно жертвуют своими пешками, либо уничтожая их, либо позволяя умереть.

И если эта провокация направлена против меня, то должно произойти еще одно убийство. В тот момент, когда у меня… ну, по их мнению, конечно… не будет алиби.

Светлана смотрела на меня, подпирая подбородок руками. Медленно покачала головой:

— И тогда, Антон, ты выскочишь из этого тела, как чертик из шкатулки. Окажется, что ты никак не мог быть этим самым преступником. Враг посрамлен. Но если больше не будет убийств? Если они уже насытились?

— Вряд ли. Темные не знают меры, если уж делают что, так подстраховываются неоднократно.

— Ты извини… Я ведь совсем недолго в Дозоре, может быть, чего-то не понимаю…

Я насторожился. А Светлана, замявшись на секунду, продолжила:

— Вот… когда все случилось со мной… Ведь как тогда было? Меня пытались инициировать Темные. Они знали, что Ночной Дозор заметит это, и даже выяснили, что ты можешь вмешаться и помочь.

— Да.

— Поэтому была разыграна комбинация с жертвой нескольких фигур, с созданием нескольких ложных центров силы. И Ночной Дозор поначалу пошел у них на поводу. Если бы шеф не затеял свою контригру, если бы ты не стал действовать, не обращая ни на что внимания…

— Ты была бы сейчас моим врагом, — сказал я. — Училась бы в Дневном Дозоре.

— Я благодарна тебе, всему Дозору благодарна, но тебе — в первую очередь… Только я сейчас не о том. Ты пойми, то, что ты рассказал, столь же правдоподобно, как и та история. Ведь как все четко складывалось? Парочка вампиров-браконьеров. Мальчик с высокими способностями Иного. Девушка с сильным проклятием. Глобальная угроза для города.