Наталия Мазова - Голос ночи

уму.

А при дворе, едва закончен бой,

Идет разбор поступков на войне

И те, кто шел по трупам за тобой,

в цене...

Грозно зазвенели струны... Да, вот оно:

К чему твоя победа,

Когда другим награда,

К чему твои морали

Они мешают жить,

К чему твое молчанье,

Когда молчать не надо?

И вдруг, неожиданное, усталое, до конца жизни оправдывающее ее:

Но если шрамов много,

Их невозможно скрыть...

Ах, Голос Ночи... Сейчас, когда он не издевался, не упрекал, не обвинял, а просто пел, только и можно было в полной мере оценить его силу. И даже было чуть грустно, что вот по ее вине приходит конец одной из красивых загадок долины Тонда... Был бы у Ассэна такой друг...

К чему твоя победа,

Когда другим награда?

А им нужней награда

И так им скучно жить!..

Хейн кончил и теперь смотрел на нее выжидающе - не разозлилась ли она? Да нет, вроде не должна.

- Когда ты это про меня сочинил? - спросила она, глядя открыто и спокойно.

- На следующий день после бегства из отряда Ласдора. А самое главное - не про тебя, а про самого себя.

- Так, значит...

- Именно. Ну разве стал бы я петь про тебя: "Но ты сказал, что скоро будешь с ней"? Ни легенда про кервита, ни правда сюда как-то не вяжутся. Ой, прости, - торопливо прибавил он, заметив, как Лайгрила закусила губу.

- А вот какая песня воистину про меня, так это та, что пел Сайто, - добавил Хейн после некоторой паузы. - Особенно это: "Был на щите и на коне, изведал власти и плетей". Вот подберу и буду петь - ему-то уже не доведется...

- Да ничего страшного с ним не случилось, - перебила Лайгрила. - Кость не задета, Хальдок говорит - через три созвездия будет играть, как играл.

- Это правда, Владычица? Ты такой камень с моей души сняла! Ведь этот Сайто, какой бы он ни был, тоже менестрель, каких поискать. Встретились бы мы при других обстоятельствах нашли бы, чему друг у друга поучиться...

Его пальцы снова затанцевали по струнам.

- На этот раз песня про Ирганто, - пояснил он перед тем, как запеть.

Здесь на скале громоздится скала,

Город от бурь защищая,

Цепь валунов белоснежно-бела

От многочисленных чаек.

А между скал - безопасный проход

Судну с осадкой любою...

Лево руля - город, светел и горд,

Встал пред тобою!

Судно на якорь и шлюпки спустить,

Новые выдать одежды!

Нас на руках будут долго носить

Мы оправдали надежды.

И в завершение дивного сна,

После речей и объятий

Выбежит молча из дома она

В праздничном платье.

Он, улыбаясь, надел на нее

Цепь темно-синих сапфиров

Сладко мечтать, веря в счастье свое

С тем, кто объехал полмира!

Он за три года везде побывал,

Земли на полдень разведал,

Бился с пиратами и торговал,

Бури изведал...

Внезапно мелодия оборвалась на полуфразе.

- А дальше я так и не сочинил, - Хейн развел руками. Другое навалилось...

Он пел целый вечер - Лайгриле даже не приходилось просить. Пел свое и нет, из долины Тонда и с севера, лирические, боевые, пиратские...

В рваную куртку проникнет соленый ветер,

Вспыхнет звезда и дорогу мою осветит,

Теплые брызги ударят в лицо...

Ждать надоело, в конце-то концов!

Я уничтожу светила, коль мне не светит!

Долго потом ходили слухи, один другого странней, о том, как ночью, непонятно откуда, над Кругом Совета звучал голос менестреля наемников...

Наконец Хейн встал и поклонился:

- А вот теперь мне действительно пора. Алвард заждался в Змеином Ущелье.

- Что ж, еще ни один менестрель не уходил от меня без награды, - Лайгрила протянула ему исписанный листок. Подорожная на твое настоящее имя. Мало ли что случится...

- Спасибо, Владычица. Прощай, или, вернее, до свидания!

- До свидания, Голос Ночи, и да хранит тебя Гэльдайн Милосердная!

Лайгрила долго смотрела, как в темноте мелькает белый плащ. Кто-то остановил его, Хейн ответил коротко и властно властитель Севера, Кетиар с ним лицом к лицу столкнется, и то не узнает...

- Я верю тебе, - тихо прошептала Лайгрила. - Однажды ты вернешься.

8-15.03.94