Николай Советов - В изгибе развития

— Один раз, как шёпотом рассказывал мне старую историю мой дядя — большой любитель баловаться урзой, так вот, один раз, рассказывал он, космитам удалось срезать стальную дверь и вытолкнуть её внутрь. Но то, что увидели космиты там, в проёме, повергло их в ужас и обратило в бегство.

Тид посмотрел на Ник Лова и сказал:

— Я не знаю, верить этому или нет, но за отброшенной дверью стоял страшный железный человек. В его руке сверкнуло пламя и сразило нескольких космитов. Остальные бросились бежать. Когда же, через некоторое время, наиболее храбрые, понукаемые стражей и начальством, вернулись назад, дверь стояла на прежнем месте, и более ни её, ни какие другие двери никто никогда не пытался открыть.

— Скафандр высшей защиты, — произнёс Ник Лов.

— Что? — не понял Сол.

— Ты, Тид, уже знаешь, а ты, Сол, знай, что шлюзовики — это такие же люди, как и мы с тобой. Люди храбрые, добрые, честные, которые не захотели жить по «установлениям» Ша Вайна. И для того, чтобы отразить нападение, один из шлюзовиков надел специальную одежду, которую я назвал скафандром высшей защиты. В ней человек неуязвим. Когда мы проберёмся в шлюзы, я научу надевать такую же одежду и вас.

Сол с удивлением и сомнением смотрел на Ник Лова, будучи не в состоянии представить себе эту невиданную одежду, а Тид молчал, но по его глазам Ник Лов понял, что он поверил ему и на этот раз.

— Но, — продолжил Ник Лов, — без вас я бы узнал всё это гораздо позже.

— Что же мы будем делать? — спросил Сол, уже загоревшийся идеей побега.

Ник Лов, поразмыслив немного, сказал, что, если всё пойдёт хорошо, он может попробовать сделать то же и с жёлтым проповедником.

— С чтецом, — изумился Сол. — Так он же на виду и всё время говорит.

— Подменить его голос я сумею. А ведь именно на голос и реагируют слушатели, когда они уже впали в транс. Видеть же они ничего не видят.

— А потом, когда, положим, мы благополучно переоденемся и уйдём, все очнутся и обнаружат связанных стражников, что будет? — задал вопрос Сол. — Тревога, и немедленно! — сам же и ответил он.

— В довершение всего, — добавил Тид, — не забывай о моей бороде и ваших обросших лицах. Кстати, ты, Ник Лов, оброс меньше всех и пока ещё похож на неряшливого, но свободного космита. Ник Лов вспомнил, что брился уже три дня назад, и с сомнением потёр свою щетину.

— Выход единственный — бежать тебе одному, — подвёл итог Тид. — Стражники останутся на месте, тревогу сразу не объявят.

— И тогда — подхватил Сол, — у тебя будет, по крайней мере, пять-шесть часов, пока не хватятся жёлтого. За это время ты сможешь найти моего хорошего друга, его номер ноль два шесть пять семь. Я объясню тебе, как его найти, и он поможет тебе спрятаться.

— Спрятаться у меня есть где. Но это высоко, и туда надо суметь добраться, — сказал Ник Лов.

— Мой пятьдесят седьмой работает в бригаде слесарей, пилящих металлы. Он может что-нибудь сообразить. Но бежать тебе одному — это, пожалуй, единственная возможность. А потом уж ты что-нибудь придумаешь и для нас.

Ник Лов понимал, что они правы. Поэтому перед ужином он уселся вместе с Солом у стены и попросил рассказать, как ему найти его друга. Тид из осторожности опять уединился.

— Поднявшись по лестнице на два этажа, ты окажешься в пространстве синих. Они занимают не один этаж, но этот — главный, — инструктировал Ник Лова Сол.

«По видимому, Сол имеет в виду наиболее обширное пространство тороида звездолёта — под лесопарком и беговой дорожкой», — подумал Ник Лов.

— Там же находятся столовые и развлекательные комнаты, там же продают урзу, после которой делается легко и весело. Только она дорого стоит, — мечтательно и с сожалением произнёс Сол, отвлекаясь от главной темы.

— Так как же я найду твоего пятьдесят седьмого? — спросил Ник Лов.

— Он живёт в каюте номер 243 третьего сектора. Номера секторов написаны на стенах коридоров, а кают — на дверях.

Такого большого числа жилых кают, как помнил Ник Лов, в его время внизу не было, но, по-видимому, их число впоследствии увеличили постановкой перегородок.

— Но как мне убедить его в том, что я от тебя? — спросил Ник Лов. — Он может мне не поверить.

— Конечно, не поверит. Но ты возьми его правую руку, просунь свои пальцы между его пальцев и три раза сожми их — два раза подольше и один раз коротко. — Сол взял его руку и несколько раз показал, что надо делать, а потом сказал: — Повтори.

Ник Лов повторил, и Сол одобрительно закивай головой:

— Это наш тайный знак с детства. И Ник Лов подумал, что в неграмотной среде это довольно эффективная замена подписи, которую, правда, можно подделать.

— Пятьдесят седьмой живёт один? — опять спросил Ник Лов.

— Нет, отвечал Сол. — Недавно он женился на год.

— Почему на год? — не понял Ник Лов.

— Да потому, что все космиты указывают срок, который они согласны провести вместе. Затем может быть создана другая пара. Женщин-то ведь больше, и нужно, чтобы им тоже не было обидно, — и Сол игриво рассмеялся, что Ник Лову совершенно не понравилось. Однако, решив, что не Сол в ответе, за порчу нравов в этом обществе, спросил:

— А что, разве космиты не могут жениться на более долгие сроки, на всю жизнь например?

— Пожалуйста. Это не запрещается. Но только очень долго никто не выдерживает и договор более чем на пять лет чаще всего не продлевает. Детей ведь забирают в отряды в четыре года. Так что этого срока вполне хватает, чтобы нанянчиться с ребёнком, если, конечно, он один.

— А если не один?

— На рождение второго ребёнка женщина должна получить специальное разрешение. Чаще всего те, кто хочет, такое разрешение получают.

— А если у женщины наметится третий ребёнок?

— Раньше, когда никаких разрешений не требовалось, можно было иметь и третьего и четвертого. А сейчас могут и не разрешить. Но больше одного ребёнка, — продолжил Сол, — в последние годы космиты иметь не стремятся. Воспитывать их трудновато. Ведь даже за простой отряд, где выучат лишь крутить ручки да гайки, и то надо платить. Да и вообще — канитель. — Сол поморщил нос, выражая своё пренебрежение к проблеме деторождения.

— И много надо платить? — полюбопытствовал Ник Лов.

— Сто вачей, то есть ватт-часов, в день, или три квача в месяц. И если космит выкручивает в месяц всего пятнадцать-двадцать квачей, то это заметно. — Сол на секунду замолчал, затем продолжил: — И я был в таком отряде. Хорошо помню, нас учили счёту, записи цифр и арифметике. Мы много слушали божественные сказания и часть их запоминали наизусть. Много пилили, рубили и резали металл, обучаясь на слесарей. Хорошая специальность, только такой работы на всех не хватает. И потому многих посылают крутить такие же ручки, как и здесь.