Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

Первая слепаковская пуля попала Козину в плечо, и тот, озверевший от мысли, что правой рукой уже действовать не удастся, прыгнул на пол. Двое идущих за ним тоже свалились от маузерных пуль, убитые наповал. Этим они освободили простор для бегущих сзади. Те дали залп, сваливший замертво одного из слепаковских товарищей. Другой успел выцелить еще одного бандита, спустил крючок, а потом, подобно своему командиру, присел на колени.

Козин взревел от боли, как порванный собаками медведь. Придерживая двустволку немеющей левой рукой, он смог зарядить ее правой и прицелился. Приклад был непривычно скользким, и Козин понял - это человечьи мозги. Он прекрасно видел, как гримаса радости пронеслась по лицу Слепака, который только что разнес из своего мазузера череп еще одного бандита. Теперь ствол пистолета был направлен в голову Козина. Но Козин успел первым нажать на оба курка сразу.

В одном из патронов оказалась пуля - она-то и угодила Слепаку в голову, отчего тот свалился на ковер, уронив маузер перед собой. Во втором патроне была картечь. Она досталась комбедовцу, стоявшему рядом с председателем. Тот, пораженный свинцовой мелочью, швырнул винтовку, открыл боковую дверь и на четвереньках уполз в соседнюю комнату.

Козин оглянулся. В коридоре из его людей оставался только Гришка, наконец-то нашедший свою гранату. Остальные лежали мертвыми или были так изранены пулями, что встать не могли.

- Ну все, паря, - сказал Козин и встал, опираясь на винтовку. - Вот мы родное село и очистили от разного хлама. Кончена работа.

И тут одновременно произошли два события. С лестницы прозвучал выстрел, который должен был бы стать для Козина смертельным - ведь никто не мешал стрелку прицелиться. Однако когда палец комбедовца уже лежал на спусковом крючке, в другом крыле здания раздался еще один мощный взрыв. Стены дрогнули, и пуля, вместо того чтобы войти Козину в затылок, всего лишь срикошетила от стены.

- Ты того хватай, что уполз, - крикнул Козин Гришке. - Я со вторым разберусь.

Он отскочил к стене, сунул патрон в один из стволов и побежал к лестнице.

Стрелял в Козина комбедовец Вавила, тот самый, которого Назаров стукнул головой о стенку, надеясь уберечь тем самым беднягу от дальнейших неприятностей этой ночи. Не получилось уберечь. Когда товарищи привели Вавилу в себя, он, чувствуя себя так, будто ему дали выпить бутылку водки, а потом разбили эту бутылку ему об голову, поплелся искать оружие. Вокруг топали бегущие люди, где-то звучали выстрелы и взрывы, а он путался у своих товарищей под ногами, пытаясь найти себе какую-нибудь винтовку. Наконец он отобрал ее у какого-то трупа на втором этаже и поплелся вниз.

Там он наконец сообразил, что идет бой и что двое людей, оставшиеся в середине коридора - враги. Он выбрал из них того, кто покрупнее, и выстрелил. Помешал взрыв.

Не выпуская винтовку, Вавила кинулся наутек, вверх по лестнице, так как чувствовал, что прицелиться еще один раз не сможет.

Скоро он услышал сзади топот. Вавила добрался до площадки второго этажа, обернулся, передернул затвор. Перед ним выросла залитая лунным светом фигура.

Вавила поднял винтовку и узнал своего противника. Перед ним был Василий Яковлевич Козин, самый крепкий хозяин в его родном селе Зимино.

- Ты что, Вавилушка, - ласково сказал Козин, - стрелять в меня будешь, что ли?

- Осторожней, Василий Якич, не подходите, пожалуйста, - пробормотал Вавила. - Мне в вас стрелять надо.

- Так ты и вправду выстрелишь? - тихо говорил Козин, медленно и спокойно приближаясь к своему старому знакомому - деревенскому соседу. Внизу что-то грохнуло, Гришка наконец-то смог правильно употребить гранату.

- Простите, Василий Якич, не сердитесь на меня, - дрожал Вавила. Вместе с ним дрожала в руках и его винтовка.

- Что ты, братец, и когда я на кого сердился? - столь же ласково сказал Козин. Левой, раненой, рукой он отвел в сторону нацеленную на него винтовку, будто старческую тросточку, а правой поднял нож и без особого размаха воткнул его Вавиле в кадык. Трехлинейка упала на пол, мужик всхрипнул и, ухватившись обеими руками за рану, будто пытаясь остановить кровавый поток, сполз по стене вниз. Козин нагнулся к нему, вытер нож о край одежды и пошел вниз по лестнице. Как болит рука, будь она неладна!

* * *

Похоже, у комбеда начались какие-то свои проблемы.

- Федя, чего там такое творится? - шепотом спросила Лариса.

- Из винтовок бьют, - еще тише ответил Назаров. - Еще из ружей. И маузер палит. Это, Ларя, банда в Усадьбу явилась.

- Что теперь будет-то, Федор Иванович?

- Им всем - очень плохо. А нам...

Вдруг неподалеку послышались шаги и громкий шепот Фильки Комара:

- А ну, иди быстрей.

- Он же там с левольвертом, - ответил Федька Мезенцев. - Ох, боюсь.

- Я тоже с левольвертом. Пристрелю, как трусливую контрреволюционную собаку. Надо скорей с этим бандитом кончать и - товарищам на помощь. Осторожней иди. Увидишь его - коли штыком.

- Товарищ Комаров! А если Назаров там по нему стрельнет? - осторожно спросил брат Федьки, Ванька Мезенцев.

- Хорошо, ступай заместо него.

- Да нет, я лучше тут останусь. Иди, Феденька, я тебе, в случае чего, сверху подсоблю.

Комар решил пожертвовать самой незначительной, с его точки зрения, единицей маленького отряда, чтобы обнаружить местонахождение Назарова. Сам Филька и двое его товарищей напряженно вглядывались в подвальную темень, ожидая, когда же сверкнет назаровский выстрел, чтобы немедленно открыть огонь по невидимому противнику.

Продолжая охать, Федька Мезенцев перешагнул через обломки чугунных дверей, стилизованных под врата, замыкавшие инквизиционные круги, и уже в полной темноте начал спускаться по ступенькам.

- Хоть бы лампу дали, - жалостливо сказал он, но тут же замолк. Одной рукой Назаров зажал ему рот, а другой - приподнял подбородок дулом маузера. Федькина винтовка как бы сама собой упала на каменный пол.

- У меня большой левольверт, Федька, больше, чем у Комара, - шепнул Назаров. - Слово вякнешь - мозги вышибу.

Федька жалобно охнул. Назаров оттащил его в сторонку.

- Ну зачем ты, такой дурак, в этот комбед полез? - продолжал шептать он. - Спал бы сейчас со своей Глашкой или Машкой, а на заре б проснулся с ощущением счастья.

Потом Назаров на несколько секунд отпустил Федьку. Пока тот раздумывал, что делать с внезапно обретенной свободой, Назаров взял его за шиворот и развернул лицом в сторону двери. Легкий толчок коленом в наиболее подходящую для этого точку показал Федьке, что надо идти. При этом солдат ощупывал рукой карманы противника, будто обыскивал.

- Эх, Федька, - шепнул ему на ухо Назаров. - Будь я один, без барышни, чего-нибудь подобрей бы для тебя придумал. Ну, ступай к своим, глупый мужичонка. Ступай...