Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

Геннадий задумчиво кивнул. Он понимал, что Хитчензу нужно узнать имя покупателя, а для этого надо проследить до конца хотя бы одну из ста с лишним посылок. Что ж, у детектива есть Фрагмент… Он посмотрел на парня и подумал, что странная на первый взгляд кличка была на самом деле вполне логичной и обоснованной. Курьер Фрагмент вез покупателю фрагмент его покупки.

— Вы считаете, что покупатель или покупатели находятся где-то на территории этой мифической Силении? — спросил он.

Детектив пожал плечами.

— Может быть.

— Тогда почему, — повторил свой вопрос Малянов, — Фрагмент не скажет, где она находится, если, как вы говорите, он выразил готовность сотрудничать со следствием? В конце концов, после 11 сентября американцы не склонны церемониться с потенциальными террористами. Почему бы им не забрать его к себе, чтобы допросить как следует?

Хитченз сухо рассмеялся.

— Потому что все не так просто, как кажется. Фрагмент, будь добр, повернись немного… вот так, да.

Парень поднял голову, и Геннадий разглядел у него в ушах крошечные наушники-затычки.

— Человек, который сидит напротив вас, Малянов, на самом деле серьезно болен. Он глубокий аутик. По-настоящему его зовут Даниил Гаврилов, он не знает ни слова по-английски, зато он умеет отлично повторять все, что транслируется ему в уши. Кроме того, кто-то научил его хорошо разбираться в языке тела, так что он способен копировать даже очень сложные жесты и движения.

— Фрагмента, — заявил Фрагмент, — здесь нет.

Малянов почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. Отчего-то ему вдруг расхотелось вглядываться в светящиеся голубым линзы очков Гаврилова.

— Камеры в очках… — пробормотал он. — И микрофоны, конечно. А вы не можете проследить сигнал? — спросил он Хитченза.

Детектив покачал головой.

— Сигнал многоступенчатый, он передается сначала через обычные сети, а потом теряется в анонимных ботнетах.

Малянов кивнул. Ему приходилось сталкиваться с похожими вещами, поэтому он знал, как трудно отслеживать потоки пакетированной информации, принимаемые и передаваемые очками Фрагмента. Да, кем бы ни был человек, «оседлавший» Даниила Гаврилова, нащупать его, по крайней мере сейчас, не представлялось возможным.

Пока фургон двигался по шоссе, облака разошлись, и в задних стеклах появилась полоска понемногу светлеющего неба.

— Вы сейчас, насколько я знаю, свободны? — неожиданно спросил Хитченз. Геннадий внимательно посмотрел на него.

— Вы хотите сказать, что предстоит долгая работа?

— Надеюсь, нет. Нам нужно найти плутоний как можно скорее. Мы не знаем, сколько времени Фрагмент будет нам помогать. Он может в любую минуту стать… недоступен… Как насчет того, чтобы начать прямо сегодня, мистер Малянов?

Геннадий пожал плечами.

— У меня нет кошки, которую нужно кормить и… и вообще никого нет. К оперативной работе я привычен, но… — Он на секунду задумался, подыскивая подходящие слова. — Просто мне еще никогда не приходилось работать под присмотром культуролога-антрополога.

Вин несколько раздраженно постучала ногтями по узкой столешнице, и Геннадий понял, что шутка не удалась.

— Мне не хотелось бы показаться невежливой, — проговорила она, — но вы должны с самого начала уяснить: я участвую во всем этом вовсе не ради вашего плутония. Конечно, это важно, — быстро поправилась она, — однако у меня своя задача.

Малянов снова пожал плечами.

— Какая же?

— Мой сын.

Он уставился на Вин, не зная, что сказать, но быстро справился с удивлением и только улыбнулся. Вин открыла было рот, собираясь что-то добавить, и тут фургон остановился перед одним из лучших стокгольмских отелей.

Остаток ночи ушел на переезд из прежней гостиницы в новую. Номер Малянова оказался на том же этаже, что и комнаты Хитченза и Вин. Где остановился Фрагмент, да и спал ли он вообще, так и осталось неизвестным.

Геннадий попытался заснуть, но не смог. Он поискал в новостных сайтах сообщения о радиоактивных оленях и ночном задержании контрабандистов, однако в Сети об этом пока ничего не было. В конце концов усталость взяла свое, Геннадий лег и через минуту уже спал.

В восемь утра в дверь постучал Хитченз. Он, Вин и Фрагмент завтракали в номере в дальнем конце коридора. Когда Геннадий вошел, Фрагмент поднял голову и посмотрел на него.

— Доброе утро, — сказал он. — Хорошо выспались?

Геннадий ответил какой-то дежурной фразой, стараясь не показать смущения. На самом деле ему стало не по себе. Фрагмент улыбался, но Малянов не знал, кто это улыбается — Даниил Гаврилов или тот, другой человек. Замечает ли он, что происходит вокруг, или просто выполняет команды и произносит фразы, которые диктует кукловод — самый легкий способ справиться с запутанными и не всегда логичными условностями социального общения.

Перед тем как уснуть, Малянов отыскал в интернете точный термин для обозначения таких, как Фрагмент-Гаврилов. Стэнли Милграм назвал их «сираноидами» — по имени Сирано де Бержерака, подсказывавшего слова любовных объяснений своему косноязычному сопернику. Больше, чем марионетка, но меньше, чем актер. Впрочем, Фрагмент с таким аппетитом уплетал яйца-пашот на английском маффине, что ничем не отличался от нормального человека.

— Какие у нас планы на сегодня? — спросил Геннадий у Хитченза.

— Как только вы позавтракаете и придете в себя, сразу начнем, — ответил детектив.

Малянов нахмурился и посмотрел на Вин.

— Начнем? Что именно?

Вин и Хитченз переглянулись. Фрагмент улыбнулся — или, может быть, это улыбнулся кто-то, находившийся где-то в другом полушарии.

Геннадий не выспался и пребывал не в лучшем расположении духа; кроме того, ему казалось, что он никак не может припомнить невзначай оброненное кем-то вчера замечание — фразу, которая должна была поставить все на свои места. Две чашки кофе помогли ему взбодриться, но нужные слова никак не вспоминались. А еще ему очень хотелось узнать, что говорили в утренних новостях об оленях.

— Вчера Хитченз рассказал вам о своих проблемах, — неожиданно сказала Миранда. — Быть может, теперь моя очередь. — Наклонившись, она запустила руку в сумочку, лежавшую на полу возле ее ног, и выложила на стол электронный блокнот — в формате кварто, с тремя сотнями страниц гибкой электронной бумаги. Пока Миранда листала свою книгу, Малянов успел заметить, что страницы заполнены короткими рукописными пометками и фотографиями; еще там были копии каких-то веб-страниц, уменьшенные до такой степени, что глаз едва мог разобрать рисунки и символы, и все равно не умещавшиеся в формат книги.

Блокнот, впрочем, был снабжен функцией скроллинга, что Миранда и продемонстрировала, проведя кончиком пальца вдоль обреза электронного листа. Веб-страница послушно заскользила сверху вниз, одни статьи и фотографии исчезали, вместо них появлялись новые. Наконец Миранда ткнула пальцем в страницу, останавливая просмотр.