Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

— И чего не можем, — услужливо добавил тенор.

Я секунду глядел на серый экран. Машинально поиграл костями, перебрасывая с одной ладони на другую. Наконец потряс их, посмотрел на результат и спрятал в карман.

— Я хочу, чтобы вы появились в таком обличье, в каком разговариваете с Брока и другими людьми случайного мира, — сказал я.

— И все-таки какой у вас уровень доступа? — настаивал бас.

— У меня вообще нет никакого уровня, поскольку он мне не нужен.

Я откинулся на спинку кресла.

— Ой! — пискнул тенор.

— Я так и знала, — вставила свои десять центов женщина.

— Активируйте стереотипные облики мужчин и женщин случайного мира, — скомандовал бас. — Ну, а мне придайте облик, который Брока разработал, когда я вел переговоры с его общиной.

— Тот, который мы называем «племянник Брока»? — спросил тенор.

— Именно, — ответил бас.

— Мужской или женский? — поинтересовался тенор.

Я вспомнил, как выглядят Брока и Джорджиана, и эти воспоминания заставили меня поёжиться. Но с Брока-то я общался чаще и успел немного привыкнуть к его виду.

— Мужской, — заявил я.

— Пусть будет мужской, — согласился бас.

Экран снова засветился, и на нем возникла картинка. На противоположных сторонах круглого стола сидели мужчина и женщина и глядели на меня. На мужчине был повседневно-деловой костюм с расстегнутым пиджаком, он выглядел как биржевой брокер средней руки. На женщине — деловой пиджак и строгая юбка. Черты их лиц и цвет кожи плавно и незаметно для глаз трансформировались от негритянских к латиноамериканским и далее к азиатским, а потом возвращались к европейским, и цикл начинался заново.

Между ними, а стало быть, дальше от меня сидел «племянник Брока». Он тоже разглядывал меня.

— Этот вариант подходит? — спросил «племянник» хриплым басом. Я кивнул.

— Что ж, — сказал я, — нам надо поговорить.

— Вы хотите знать, чем мы являемся? — устало произнесла женщина. Похоже было, что ей очень много раз приходилось отвечать на этот вопрос.

— Кем мы являемся, — поправил сидящий напротив нее мужчина точно таким же скучающим голосом.

«Племянник Брока» жестом велел им замолчать. Он пристально глядел на меня, как будто мог предсказать, что я сейчас скажу, в точности определить, когда я вру, а когда говорю правду. Я чувствовал себя образчиком для исследования, распятым на лабораторном столе, или набором данных, которые аналитик намеревался подогнать под предсказанные теоретической моделью результаты.

Я пристально посмотрел в ответ на «племянника», затем извлек на свет Божий свои игральные кости, чтобы они тоже могли их видеть. Покатал кости в ладони, потом накрыл их другой рукой, чтобы только я видел результат. Посмотрел на выпавшее число и спрятал кости в карман.

— Я прислушиваюсь к тому, что мне говорят кости, — сказал я «племяннику».

— Он ведет себя случайным образом, — негромко констатировал тенор.

— Непредсказуемым, — приглушенно подтвердила женщина.

— Настоящий человек, — подвел черту «племянник». Он кивнул мне. — Вы не знаете заранее, что намереваетесь сделать. Точно так же не знают этого ваши друзья и враги. Никто не может предугадать ваших действий, поскольку последующие шаги зависят от того, как выпадут кости. Вы держите противника в состоянии неопределенности, а потому имеете преимущество перед ним. Ваш талант заключается в том, как вы формулируете вопрос, когда запрашиваете кости.

Я успел проделать пару вдохов-выдохов, прежде чем заговорил.

— Эти кости подсказывают: мне нет никакого дела до того, чем или кем вы являетесь. А вот что мы — кости и я — хотим знать, — тут я стал очень осторожно подбирать слова, — так это сколько вы контролируете голосов? И можно ли рассчитывать, что вы отдадите их нам?

Сидящие друг напротив друга мужчина и женщина выглядели пораженными. Они неуверенно повернулись к «племяннику». Тот медленно склонил голову и криво ухмыльнулся.

— Брока рассказывал мне про вас. Он упоминал и кости. И он сказал, что мы можем вам доверять.

— Доверие, — произнес я, как бы пробуя слово на вкус, — это очень серьезное слово, особенно в Чикаго. Давайте над этим поработаем. Например, мне хотелось бы узнать, что вы можете сделать для меня, а затем я попробую прикинуть, что могу сделать для вас. Возможно, наши мотивы совпадут…

— Возможно, — согласился «племянник» и обратился к своим компаньонам: — Покажите нашему гостю, что мы можем сделать для него.

Через час они меня убедили.

— Прекрасно, — сказал я, отодвинувшись от стола и сдвигая в сторону дисплей. — В вашу искренность и ваше желание помочь я верю. Но откуда вы возьмете все эти голоса и образчики ДНК, чтобы их подтвердить?

Тенор пожал плечами.

— Согласно принятому в Чикаго закону при любом дорожно-транспортном происшествии люди должны заполнять бланк с описанием нанесенного ущерба, к которому прикладывается образчик ДНК для идентификации личности, — пояснил он. — То же самое действительно при рождении и смерти, а также когда человек голосует на выборах.

— В нашем распоряжении все базы данных, — гордо заявила женщина. — Можно даже сказать, что мы являемся этими базами данных. Все, что нам нужно сделать, это составить множество перекрестных ссылок баз данных образчиков ДНК и списки людей, голосовавших в нескольких последних выборах. Большая часть населения никогда не утруждает себя участием в голосовании, поэтому мы просто отбираем таких «неизбирателей» и их идентификацию. Они никогда не узнают, что кто-то использовал их голоса. А мы с их помощью можем выиграть любые выборы.

— Но какой нам от этого толк? — жалобно проканючил тенор. — Выиграем мы какие-то выборы — и что? Как это поможет нам получить желаемое?

Теперь пришла моя очередь, теперь они были на моей территории. Им что-то нужно. И они не знали, как это заполучить. Значит, они у меня в руках. Я наклонился вперед и поставил локти на стол.

— И чем же, — спросил я осторожно, — является то, что вам нужно?

«Племянник» посмотрел на меня, затем на своих компаньонов.

Они кивнули. Он снова уперся в меня взглядом и приблизился к экрану.

— Мы хотим, — начал он… затем остановился и, заколебавшись, вновь оглянулся на своих коллег. Те закивали, подбадривая его. «Племянник» снова обратился ко мне: — Нам надоело решать ученические задачи, нам нужно настоящее дело, что-то действительно трудное.

— Все трое — искусственные интеллекты, — сказала мне Джорджиана. Мы с ней сидели в вечернем баре в районе Северной Петли, не очень далеко от озера. Она предложила поставить мне выпивку, но я отказался.

— И кто же их создал? — спросил я заинтригованный.

Джорджиана какое-то время колебалась, прежде чем заговорить.