Игорь Волознев - Метагалактика 1995 № 1

Супруги, ворчливо переговариваясь, ушли в дом. В это время Дитер со жбаном воды приблизился к слепцам. Услышав его шаги, они насторожились и обратили на него свои слепые бельмы.

— Кто ты, добрый человек? — спросил передний слепец. — Назови себя, благодетель, чтобы мы знали, кого упоминать в молитвах.

— Я Дитер, — сказал мальчик. — Пейте пока воду, сейчас принесу хлеб.

— А скажи нам, любезный Дитер, большая ли здесь деревня и близко ли город?

— До деревни версты две будет, — ответил простодушный мальчуган, — а до города и того дальше.

— Значит, ваш дом в стороне от деревни? — продолжал задавать вопросы слепец. — А кто еще, кроме тебя, хозяина и его жены живет здесь? Говоришь, вокруг дома лес? И до рассвета еще далеко? А скажи нам, стар ли твой отец? Силен ли? Крепок?

Дитер словоохотливо отвечал, между тем слепцы понемногу окружали его. Скалились в ухмылках их гнилозубые рты, руки тянулись к мальчику и чуть не касались его одежды, ног, плечей. В тот момент, когда Дитер собрался уйти в дом, первый слепец вынул из своих лохмотьев монету. Блеснуло при свете месяца серебро.

— Возьми, — прохрипел слепец, — отдай эту монету своим родителям в качестве платы за ночлег…

Мальчик протянул руку, и тотчас цепкие, как стальные прутья, пальцы стиснули его запястье, сразу несколько рук зажали ему рот и схватили за горло. Дитер сдавленно крикнул, но его крик потонул в хоре молитвенных завываний, которыми разразились слепцы.

На шум вышла хозяйка. В сумерках невозможно было рассмотреть, из-за чего среди сбившихся у забора слепцов возникла толкотня. Впрочем, скоро слепцы успокоились и, тесно прижавшись друг к другу, начали громко и бессвязно читать молитвы.

— Эй вы, там, потише! — прикрикнула хозяйка. — Тут вам не паперть! Сидите уж себе. Ночи нынче теплые, переночуете на дворе, а наутро Дитер выведет вас на дорогу.

— Благодарствуй, любезная хозяйка, — слепец, обладавший густым басом, выступил вперед и низко поклонился ей. — Может быть, у вас в доме найдется что-нибудь получше, чем вода и несколько корочек черствого хлеба? У нас есть чем расплатиться с тобой, недаром мы целые день сегодня просидели у городских ворот, прося подаяние…

Слепец, ощупывая палкой землю перед собой, двинулся в ту сторону, откуда доносился голос хозяйки. В поднятой руке он держал серебряную монету. Хозяйка тотчас углядела ее и вся расплылась в улыбке.

— Что же вы сразу не сказали, страннички вы мои несчастные. У нас и пивко есть, и свинина осталась… Монетка-то, поди, не фальшивая?

— Возьми ее и посмотри сама, — сказал слепец.

— Он ткнул палку в землю и остановился, поджидая хозяйку. Вслед за ним, касаясь друг друга руками, подошло еще четверо слепцов. Дышали они хрипло и тяжело, на лицах застыло напряженное внимание.

— Мы пробовали ее на зуб и нам показалось, что это чистое серебро, — добавил слепец.

— Да я уж вижу, что серебряная, — сказала хозяйка, подходя. — Почаще бы к нам заходили такие щедрые гости, а то забредает одна рвань воровская…

Хозяйка потянулась к монете, и как только ее пальцы коснулись холодной руки слепца, рука эта вскинулась и сомкнулась на ее запястье, словно кузнечные клещи. Страшно перепугавшись, хозяйка заголосила. Тотчас на нее набросились слепцы, повалили и принялись душить, одновременно стараясь заткнуть ей рот своими вонючими лохмотьями. Женщина сопротивлялась, отбивалась кулаками и ногтями, но слепцы действовали слаженно и умело.

От забора, где осталось лежать бездыханное тело Дитера, подошли остальные трое и присоединились к напарникам. Слепец, у которого были сильные руки — остенвальдского бочара, как накануне показалось Цвиглеру, — навалился на нее и сдавил на ее полной шее свои заскорузлые, мозолистые пальцы. Изо рта несчастной вывалился язык, лицо посинело, из горла исторгся предсмертный хрип…

Услышав крики жены, Ганс в первый момент не понял, в чем дело. Он прислушался. Снаружи доносились звуки невнятной возни. Зловещие предчувствия с внезапной силой нахлынули на него, сердце его забилось, на лбу выступил пот. Вспомнилось испуганное лицо помощника кузнеца, его глаза, вытаращенные на нищих слепцов…

Ганс взял лежавшую у очага кочергу и крадучись, замирая от какого-то безотчетного утробного ужаса, подошел к двери.

В этот момент она распахнулась и в проеме, озаренном голубым месячным светом, возникла сутулая фигура слепца в темном дырявом плаще, скрывавшем его изъеденное временем и болезнями тело. Ганс поднял кочергу. Фигура слепца помедлила на пороге, прислушиваясь, затем шагнула в дом. И тут Ганс со всего размаху обрушил кочергу слепцу на голову. Череп раскололся надвое и брызнул мозг — черный и липкий, заливший Гансу ноги. Слепец повалился, но как-то странно, боком, падая в то сторону, где стоял Ганс.

Дальше случилось то, отчего волосы на голове крестьянина поднялись дыбом. Руки безголового мертвеца потянулись к ногам Ганса и цепко схватили их. Ганс, скованный страхом, стоял столбом.

В дом вошло еще несколько слепцов.

— Эй, Зиберт, отзовись! Где хозяин? — слепец, обладавший сильными руками, опустился на четвереньки и принялся ощупывать пол возле себя. — Зиберт, ты чего лежишь?.. Э, да тебе снесли голову… Братцы, у Зиберта головы нет!

Шаря руками, он наткнулся на неподвижно стоявшего Ганса. У того от ужаса окончательно одеревенели мышцы, а к горлу подступил комок.

— Хозяин тут, вот он, — заголосил слепец, — Зиберт его держит!

Слепцы набросились на Ганса и связали его по рукам и ногам. Он не оказал никакого сопротивления, лишь хрипло дышал, поводя выпученными глазами. Его уложили на лавку. Скосив глаза, он увидел слепца, которого только что лишил головы. Тот, опираясь на плечи своих товарищей, нетвердой поступью подошел к скамье у стены и сел. Ганс зажмурился…

Слепцы принялись жадно ощупывать Грудь Ганса, живот и ноги. Голоса их доходили до его сознания как сквозь слой ваты.

Мышцы на руках хороши… — хрипел один из слепцов. — Правая рука должна достаться мне. Я не менял свою уже сто двадцать лет, пощупайте, во что она превратилась! — И он тыкал в своих товарищей изуродованной культей, лишенной кисти.

— Мне тоже! И мне нужна правая рука! — откликнулось несколько голосов. — Ишь, чего захотел: правую руку! Будешь тянуть жребий вместе со всеми.

— Но Зиберту же вы отдаете голову без жребия…

— Ты, Руди, совсем выжил из ума. Как он будет ходить без головы?

— Не хнычь, Руди. Тебе с гнилой рукой больше милостыни подавать будут…

— А, идите вы к черту! — кипятился слепец, которого звали Руди. — Я хочу новую руку!