Леонид Медведовский - Звонок на рассвете

- Им я прощаю, особенно Гоголю. Но назовите мне хоть одного гривастого, который сделал бы для человечества столько же!

- Уж не считаете ли вы, что длина волос обратно пропорциональна уму? - смеюсь я.

- Безусловно! - подтверждает парикмахер. - Львиную гриву отращивают для чего? Чтобы прикрыть ослиные уши! Вот вы, сразу видно, человек неглупый, потому и носите короткую прическу.

- Спасибо, маэстро, вы очень добры, - церемонно кланяюсь я. - И все-таки мне почему-то не верится, что вы целыми днями сидите без работы.

- Слезы, а не клиентура, - безнадежно машет рукой мастер. - По сравнению с прежним временем...

- Ну вот в воскресенье, например, неужели никого не было? - приступаю я наконец к делу.

Мастер щедрой кистью намыливает мне щеки.

- В воскресенье, я отлично помню, было всего пять клиентов. Как вы думаете, могу я выполнить план с таким мизером?

- И среди пяти ни одного молодого?

Парикмахер помолчал, вспоминая.

- А вы знаете, был один. Он мне запомнился тем, что единственный из всех захотел расстаться со своей гривой... Клиент, пожалуйста, не дергайтесь, если не хотите, чтоб я вас порезал.

Я согласен уйти отсюда весь залепленный пластырем. Неужели удача?

- Он что, попросил постричь его наголо?

- Ну, до такой крайности не дошло. Я просто сделал ему нормальную, человеческую прическу. Но чем он совсем уж меня потряс, так это просьбой сбрить ему баки... Ну вот, вы опять мешаете мне работать. Что это с вами? Так спокойненько сидели и вдруг...

- Не обращайте внимания! И чем он это объяснял?

- Смешно сказать - он говорил, что баки его заставляет сбрить любимая девушка.

- Даже так? Интересно...

- Да, я тоже удивился. Такой странный каприз.

- Вы не могли бы поподробней описать его внешность?

Парикмахер сразу становится предельно серьезным.

- Простите, с кем имею честь?

Я вынимаю удостоверение, раскрываю. Мастер делает таинственное лицо, зачем-то прикрывает дверь.

- Не в обиду будь вам сказано, я сразу догадался, что сели вы в мое кресло неспроста. Почему? Поживите с мое - не будете спрашивать. Зачем деловому человеку стричься, если неделю назад он уже был в парикмахерской? Две? Ну так я нанемного ошибся. Значит, вас интересует тот юноша? Скажу вам сразу - на преступника он непохож. Во всяком случае, это не ломброзовский тип. Если он что-нибудь и сотворил, то, по всей вероятности, случайно.

- Однако скрывается от правосудия этот юнец довольно умело.

- Вы полагаете, он сбрил баки, чтобы изменить внешность? А вы знаете, очень может быть. Мне это как-то не приходило в голову.

- Что вам еще запомнилось?

- Знаете, очень заурядная внешность, не за что уцепиться глазу. Баки были единственной примечательностью. Теперь вам будет тяжелей его искать.

- Зато появилась косвенная улика. Без основательной причины с баками не расстаются. Сколько я вам должен?

- По прейскуранту - семьдесят копеек. А дальше что ваша совесть подскажет.

Я протягиваю рубль.

- Достаточно?

- О, молодой человек, у вас очень красноречивая совесть...

Неуловимым движением старый мастер опускает рубль в карман халата, нежно очищает щеточкой воротник моей куртки. Сервис на уровне мировых стандартов! И всего за тридцать копеек...

Освященный материальной заинтересованностью обряд очищения закончен. Попрощавшись, я иду к выходу.

- Постойте! - останавливает меня неуверенный голос. - Не знаю, пригодится ли это вам... От него пахло бензином... Странно - воскресный день, и костюм на нем был выходной, и галстук по последней моде. И все же я уловил запах бензина, очень слабый, едва заметный... Понимаете, он резко контрастировал с привычными парфюмерными ароматами.

- Вы думаете, это имеет отношение к его профессии?

Мастер озадаченно трет подбородок.

- Вот только сейчас я почувствовал, как тяжело произнести решающее слово. Я сегодня был не в меру болтлив и наверняка наговорил много лишнего... Но когда от твоего слова зависит чья-то судьба, я не могу... я не знаю...

По дороге в райотдел я заворачиваю в одно развеселое место. На почтительном отдалении от жилых домов, посреди небольшого пустыря расположилась цистерна с пивом, прозванная местными остряками "Магниткой" за неотразимую притягательность. Сюда в надежде "пообщаться" собирается самый разнокалиберный люд. Большинство, конечно, составляют рядовые пивохлебы. Однако попадаются среди них и тунеядцы, и алкоголики, и даже лица, объявленные во всесоюзный розыск. И хоть я не великий любитель пива, решаю пристроиться к длинному хвосту очереди. Долго ждать? Тем лучше. Будет время присмотреться к публике - не исключено, что здесь могут оказаться интересующие нас люди.

Очередь продвигается довольно резво, и вот я у цели. Толстушка продавщица с хитрющими карими глазами обслуживает меня по первому разряду - с отстоем и доливом. Уверен - видит меня впервые, где работаю, не знает и все же выхватила наметанным глазом из массы рядовых потребителей.

Беру свою кружку, отхожу в сторону и вдруг вижу старого знакомого. Гриша Прибылов по кличке Кирпич (это прозвище ему дали за багрово-красный цвет лица), окруженный группой собутыльников, рассказывает очередной эпизод из своей бурной жизни. Я особенно не вслушиваюсь, но улавливаю, что речь идет о субботнем "балдеже" в строительном общежитии.

Вдруг Прибылов вгляделся и, раскинув руки, пошел на меня.

- Здравствуйте, товарищ начальник! Каким ветром занесло к нашей "Магнитке"?

Собутыльники, с хмурой опаской поглядывая на меня, начинают понемногу рассасываться. А Прибылов уже рядом со своей хмельной ухмылкой.

- Товарищ Агеев, хоть пивом и не положено, хочу с тобой чокнуться. Потому что правильный ты человек и вовремя предостерег от пагубного шага...

Действигельно, был такой эпизод в жизни Гриши Прибылова. Стало нам известно о готовящейся краже из продовольственного магазина. Вызвал я Прибылова в отдел и дал понять, что милиция все знает, посоветовал отговорить своих дружков. Те не послушались и подзалетели. На Гришу этот случай подействовал отрезвляюще: стал меньше пить, устроился на работу...

- Дим Димыч, ты меня уважаешь? - тянет Прибылов ко мне мокрые губы.

Я деликатно отодвигаюсь.

- Да пока Гриша, вроде бы не за что...

- Правильно, Дим Димыч, пока не за что, - легко соглашается Прибылов. - Но будет, это я тебе ответственно заявляю. А я тебя, Дим Димыч, все равно уважаю. Ты меня - нет, а я тебя - да...

Я отвожу Прибылова подальше от чутких ушей его недавних слушателей.

- Меня, Гриша, вот что интересует. В котором часу ты в субботу вышел из общежития?

Прибылов собирает лоб в гармошку.

- Значит, так, дай припомнить. Жинке я обещал в одиннадцать быть дома, следственно, в половине уже засобирался, а без четверти вышел.