Геннадий Мельников - Гром и молния

Средняя Ахтуба, Рыбачий, Бурковка - эти поселки промелькнули в течение каких-то двадцати пяти минут. Дальше Краснослободск, если они, конечно, не свернут перед мостом через Судомойку в пойму. Едем прямо, за тем петляем по городу, не сбавляя скорости, меня бросает то к правой, то к левой дверце. Впереди сноп света выхватывает из темноты дощатые заборы, ворота гаражей, узорчатые ставни частных домов, стволы деревьев. Съезжаем с асфальта в заросший сорняками переулок. Останавливаемся против свежевыкрашенных зеленых ворот.

- Приехали, - сказал Дин Рид и вылез из машины. Я последовал за ним. Мухомор остался за баранкой. Значит будет загонять машину во двор, подумал я.

Вошли через калитку, навстречу нам, гремя цепью, бросился волкодав.

- Тихо! - гаркнул на него Дин Рид, и пес успокоился.

Из дверей дома вышла молодая, загорелая, плотно сбитая женщина.

- Заходите, гостьми будете! - нарочито растягивая слова пропела она.

Я отодвинул засов ворот, открыл их. Мухомор закатил "Жигули", я снова закрыл ворота, задвинул засов. Следом за Мухомором пошел к дому через целиком заасфальтированный двор, а котором не было ни одного деревца, только две теплицы метров по двадцать длинною, да электрический фонарь на столбе посреди. Здоровенный пес на цепи вилял мне хвостом: значит свой.

Мухомор вошел, я же слегка замешкался в дверях потому, что женщина, на секунду преградив мне путь, - толкнула в бок упругой грудью. "Привет" шепнула она.

Из застекленной веранды, освещенной со двора, следом за Мухомором вошел в небольшую комнату с одним окном, затянутым от комаров марлей. За столом, придвинутому к дивану, сидели Дин Рид и мужчина с крупными чертами лица и седоватыми волосами, стриженными бобриком. Дин Рид сидел на стуле, мужчина - видать хозяин дома - на диване, спиною к раскрытому окну.

- Садитесь, - пригласил хозяин, и мы с Мухомором сели к столу, на котором уже стояла открытая бутылка водки, тарелка со свежими огурцами, зеленым луком, редиской. - Закусим слегка, пока Кукла не приготовит что-нибудь существенное.

Хозяин разрезал на куски полуметровую чехонь - на клеенку из-под ножа закапал прозрачный жир - и разлил поллитровку по стопкам. Я хотел было выпить, как всегда, половину, но понял, что здесь это не принято. А кроме того, я уже был достаточно пьян.

Пока отдирали с треском кожу с вяленой чехони и ели коричневатые просвечивающиеся куски, Кукла приготовила и принесла прямо в сковородке жареное мясо.

- Ешьте, гости дорогие, - нараспев проговорила она, а сама незаметно для других скосила глаза в мою сторону и на щеках ее возле губ образовались ямочки от улыбки, предназначенной, как я понял, мне.

Я не помню, как мы распили вторую бутылку (об этом я узнал только на следствии), но помню, что состояние легкомыслия, эйфории, не покидавшее меня с дачи, продолжалось. Я уже не думал о том, что со мною произошло, что я делал утром, зачем ездил к "Белому аисту". Я жил только данным расплывчатым, состоящим из отдельных мало связанных фрагментов, мгновением, и особенно не вникал, да и не в состоянии был, в суть разговоров за столом. Когда ко мне обращались, я подымал руку и качал ладонью, будто прощаясь с трапа лайнера с сопровождавшими меня членами посольства. "Все будет хорошо, ребята!" - отвечал я на все вопросы, а сам мысленно только касался тех отдельных фрагментов, поминутно ощущая волны тепла, образованные присутствием молодой женщины.

"Что это он так окосел?" - спросил Дин Рид. "Кто, я? Да я больше тебя выпью, если хочешь знать!" Как сквозь воду до меня доходили отрывки предложений, междометия, грязная ругань Мухомора. Речь шла о каких-то деталях, автоинспекторах, манжетах, рыбнадзоре, о том, сколько может войти в саквояж и надежно ли спрятаны концы.

Я два раза выходил во двор, пытался лезть с нежностями к волкодаву, но тот рыкнул и ушел в темную конуру. Когда второй раз входил в дом, меня обхватили за шею обнаженные руки. "Ты больше не пей, слышишь? - прошептала мне на ухо Кукла. - А то будешь, как тот раз..." Скрипнула дверь, Кукла выскользнула во двор, - Мухомор открыл створку, напуская свет на веранду из комнаты, и держась за ручку, доканчивал что-то говорить тем, сидящим за столом. Я вошел.

- А ты тоже пойди проветрись, - посоветовал хозяин Дин Риду, - мне нужно вот с ним тет-а-тет.

Дин Рид, как по приказу, поднялся и направился к двери, шурша пачкой сигарет. Я сел напротив хозяина, подперев голову ладонями, а тот с какой-то непонятной не то ехидной, не то снисходительной улыбкой смотрел на меня. Молчание затянулось. С минуту мы смотрели Друг на друга. Хозяин был крепким мужиком лет пятидесяти, весь из мускулов, сбитый, с несколько великоватой головой.

- Ну и что? - задал я ему, как мне казалось, оригинальный до чертиков вопрос.

- А ничего, дорогуша, - ответил хозяин, стряхивая приставшие к локтям крошки хлеба, - это я должен спросить...

- И что же ты должен спросить? - перебил я его, явно "выпендриваясь".

- Ремика сколько раз прогуливаешь?

- Какого Ремика? - спросил я и осекся, вспомнив, что мой, теперь уже мой, щенок остался и без прогулки, и без ужина.

- А телик жаль, - как бы сам с собою заговорил хозяин, - только из магазина и цветной... Но ты его сдай обратно, скажи, что взорвался. И еще... кооператив выплачен до конца, тебе только за свет и воду.

Это "за свет и воду" меня доконало. Я откинулся на спинку стула, чувствуя как из миллиона пор у меня выступают капельки пота.

- Понял? - спросил меня хозяин.

Я кивнул потому, что действительно понял: сидящий передо мною человек - бывший Хозяин моего тела.

- Ну и хорошо, что понял, - сказал Хозяин и закурил, - теперь самый раз поговорить, пока те курят.

Я уже пришел в себя и, кажется, отрезвел.

- В тот самый вечер, - начал свой рассказ Хозяин, - ко мне пришел муж Куклы, чтобы дать кое-какие указания... но это тебе не интересно - узнаешь позже... Мы сели за столик (тот самый, что в зале) и только приступили ко второй бутылке, как началось то светопреставление. Я решил закрыть форточку, подошел к окну, и в этот момент огненный шар со двора выстрелил мне прямо в лицо... Очнулся я не на полу, не возле окна, а на диване у столика, и увидел, что муж Куклы лежит, уткнувшись лицом в палас... Ну ты знаешь, на каком месте ты лежал... Перевернул его на спину и увидел себя... Вот такая история, в которую ты попал.

Хозяин моего тела раздавил окурок в тарелке и продолжил:

- Я терпеть не могу покойников (откуда мне было знать, что ты жив), поэтому выключил свет и вышел из квартиры. До рассвета я просидел в скверике на скамейке - достаточно времени, чтобы все обмозговать - а утром с первым троллейбусом доехал до переправы и с тех пор живу здесь.

Хозяин на несколько секунд задумался, а затем усмехнулся и погрозил мне пальцем: