Михаил Михеев - Есть время жить

А вот Корбин держится иначе. Для стороннего наблюдателя он весел и бодр, но тот, кто знаком с графом, а теперь уже королем, достаточно давно, наверняка почувствует разницу. Корбин много выпил, и продолжал пить, но вот чтобы он хоть немного опьянел было для Альберта совсем незаметно. Кого другого он, может, и обманул бы, но только не мальчишку, знающего его, как облупленного. Взгляд по-прежнему холодный и острый, движения уверенные. Привычно следит за тем, что происходит вокруг и полностью контролирует ситуацию. И меч, простой, надежный, прошедший с графом не одну компанию и отнявший не один десяток жизней, под рукой. Одним словом, Корбин не расслаблялся, и расслабляться не собирался, а это настораживало Альберта больше всего. Граф явно ожидал подвоха, был готов отразить любую атаку, а значит, опасность для всех них была реальной.

А вообще, народ ликует – как же, пришел надежда и опора, вот сейчас он всех и построит. Людям нравится порядок и сильная рука, при которой каждый из феодалов знает свое место и не корчит из себя королька в отдельно взятом поместье. Больше порядка – спокойнее жизнь, тем более что все знают, насколько лучше живут крестьяне графа. Тем более, что, судя по торжествам, жмотом новый король не был. Вот и пьют, вполне искренне радуясь переменам, а заодно воплощая на халяву три вещи, которые должен сделать любой настоящий мужчина – посадить печень, построить тещу и вырастить живот. Ну, с тещей, конечно, не получится, нормальная теща сама кого хочешь построит, а вот живот и печень – запросто.

Поймав взгляд Альберта, Корбин ободряюще улыбнулся ему и чуть заметно кивнул – все в порядке, мол. Альберт тоже улыбнулся – в присутствии Корбина он чувствовал себя в абсолютной безопасности. Хотя вот интересно, окажись он вчера в их замке – он бы мать остановил или, напротив, добавил от себя? Умеет ведь. Фауль рассказывал о своем первом знакомстве с Корбином, так до сих пор вспоминает с содроганием.

Может, потому, что он был в таком вот спокойно-расслабленном состоянии, может, еще почему, но Альберт пропустил момент, когда обстановка резко изменилась. Неприметный человечек тенью скользнул по направлению к ним, но прежде, чем окружающие успели хоть что-то понять, на нем уже повисло, выкручивая руки, сразу двое учеников мага, а в живот уперлось несколько клинков. Все было сделано настолько быстро, что никто ничего не успел понять, а Корбин уже нависал над пленным, задал ему какой-то вопрос, настолько тихо, что Альберт не расслышал, хотя был совсем рядом. Потом маг небрежно шевельнул рукой, и мечи исчезли в ножнах, как будто их и не было.

Человека увели. Точнее, он сам ушел, сопровождаемый четверкой молодых магов. Вроде и не конвой, потому как оружие в ножнах, и выражение лиц самое что ни на есть безмятежное. Но в то же время любому, кто был хоть немного знаком с этими отнюдь не комнатными хищниками, было ясно, что они в два счета превратят своего подопечного в мешок с переломанными костями, причем оружия им для этого не потребуется.

Корбин, ушел чуть позже, благо церемония шла уже долго, народ изрядно принял на грудь и на исчезновение главного виновника торжества внимания не обратил. Да и смеркалось уже, так что все правила приличия Корбин соблюл. Следом за ним поднялись Прим и Корнелиус. Джурайя тоже было дернулась, но Адрис, с кошачьей легкостью протянув руку, поймал ее за плечо и без видимых усилий, одним движением заставил сесть на место.

– Сиди, а то Корбин мне за тебя голову оторвет, – сердито прошептал он.

Джурайя хотела что-то ответить, но передумала, и вновь печально уставилась в тарелку. Альберт вздохнул – как же все у них сложно, у этих взрослых…

– Итак, маг-связной?

– Да. Специалист по ментальной связи, переговорным амулетам и порталам. Ну, в столицу ему ментальный канал не пробить было, амулетов, которые связывали бы нас, тоже, вот и оставались порталы.

– Странно. Я думал, что когда вчера усилил защиту дворца, то усилились и помехи. Во всяком случае, даже я, зная все частоты и амплитуды, открываю порталы с трудом, а коллеги послабже и вовсе попасть сюда не смогут, порталы аж за крепостной стеной открывают. Только Джурайя и справилась, когда напрямую в город переход сделала, но она вообще в порталах уникум, да и силы ей не занимать. У этого хмыря же только второй ранг… Кстати, мне тут рассказали, что это она ко мне тогда, во время боя, портал протянула. До сих пор не знаю, верить или нет.

– Она, она. Так что ты ей опять жизнью обязан.

– Вот ведь не было печали.

– Ну, что поделаешь – кому сейчас легко? А вот этот конкретный тип, похоже, в таланте работы с порталами если и уступает ей, то очень ненамного.

– Вот еще одного пронырливого мага нам только и недоставало. Прибить его, что ли? А то не нравится он мне.

– А он и не пиво, чтобы всем нравиться. Нас должно куда больше интересовать послание, которое он доставил.

– Тоже верно. Ладно, приведите его. Но если он явился сюда с какой-нибудь ерундой, то, клянусь, я сам оторву ему голову.

Корбин прекрасно понимал, что из-за ерунды его беспокоить не будут. Просто если человек не дурак, то он не будет зря рисковать собственной жизнью, отправляясь один и без оружия в логово врага. Дураки же среди магов встречаются не так и часто – не выживают, как правило. Так что вряд ли посланнику реально что-либо грозило, однако Корбину очень хотелось сорвать злость, хотя бы так, словесно.

Посланник вошел в кабинет, вежливо, но без подобострастия, поклонился, четким движением извлек из-за обшлага камзола скрученный в трубку пергамент и протянул его Корбину, безошибочно определив, кто есть кто. Все его движения выдавали опытного военного, и Корбин мгновенно почувствовал к нему нечто вроде легкой симпатии – все же не штатский штафирка, а человек, с которым можно легко говорить на одном языке. Приняв из рук посланника письмо, король (Корбин еще не привык относиться к себе, как к королю, но из песни слов не выкинешь) развернув пергамент, пробежал глазами по неровным, пляшущим строчкам.

– Вы можете идти. Когда мы примем решение, вас позовут.

Посланник вновь поклонился и, все так же не говоря ни слова, вышел. Корбин проводил его взглядом, подождал несколько секунд и протянул бумагу Приму:

– Держи, это больше тебя касается.

Целитель, до того скромно сидевший в углу, взял письмо, прочитал, поднял брови, став похожим на удивленную собаку, прочитал еще раз и вопросительно посмотрел на Корбина. Дождавшись утвердительного кивка, он протянул письмо Корнелиусу.

– Итак, наш бравый враг умирает от неизвестной болезни, и оказался настолько наивен, что просит о помощи. Все знают, что Прим – лучший в мире целитель, вот король Руалии и надеется на что-то. В обмен готов на любые уступки, в том числе и территориальные, готов заплатить любые деньги, и вообще готов на все, кроме расчленения своей страны. Времени на принятие решения у нас максимум сутки. Я правильно понял?