Ромэн Сарду - Блеск Бога

Камень всегда остается таким, каким ты его видишь, — сказала Анкс. — Если ты попробуешь обойти его, то всегда будешь видеть одну и ту же грань. Отступишь ты от него или приблизишься, камень сохранит те же пропорции. Здесь или за тысячу лье — для тебя он всегда будет оставаться неизменным. Это уникальное явление, уникальное состояние.

— Но как же до него дотронуться?

— Протяни руку.

Козимо протянул правую руку и вдруг осознал, что он находится рядом с камнем, он мог даже дотронуться до него. Столп был далеко и рядом одновременно. Анкс была перед ним, по другую сторону этого сияющего источника, ее лицо озарялось переливчатым светом. На земле Козимо увидел зеленоватый порошок. Рассыпавшийся в пыль изумруд.

Юноша медленно протянул руку к кристаллу-Столпу. В сияющем свете рука, казалось, прошла через плотное кружевное плетение или окунулась в облако пылинок: рука постоянно то появлялась, то исчезала, рассыпаясь на миллиарды частиц с расплывчатыми неровными контурами. Козимо почувствовал новый приступ тошноты.

Он опустил руку и повернулся.

И тут, справа от себя, в нескольких шагах он увидел другого Козимо Ги.

Тот тоже стоял возле Столпа, освещаемый его сиянием.

Потрясенный, он судорожно сглотнул. Козимо Ги, которого он видел, был таким же, как и он. Те же черты лица, взгляд, возраст — все было одинаковым. Единственным отличием было то, что тот, другой, Козимо был в одежде XII века, а на нем был комбинезон космонавта. Он. повернулся к Анкс. Рядом с ней стояла еще одна Анкс.

Его сердце бешено колотилось. Он посмотрел налево.

Появился третий Козимо Ги. На нем был такой же костюм, но лицо пересекал шрам. В сияющем свете появился четвертый Козимо, затем пятый, шестой, седьмой… Огромное пространство зала стало заполняться бесконечным количеством Козимо Ги и Анкс Коламбан. Они были повсюду. Толпа все множилась и множилась. Это была даже не толпа, а народ, целый мир. Число новых воплощений Козимо и Анкс возрастало по экспоненте. Скоро это будет похоже на обвал, аваланш тел.

— Ты что-то понимаешь? — спросил Ги.

В тот момент, когда он произносил эту фразу, все Козимо задали тот же вопрос — одновременно.

Застыв на месте, Анкс отрицательно покачала головой. И все Анкс синхронно продемонстрировали то же испуганное движение головой, с тем же растерянным выражением лица.

Все эти образы обладали той же особенностью, которую Ги заметил на примере своей руки: неуловимое дробление, постоянная незавершенность, континуум.

У него снова закружилась голова, он закрыл глаза.

Он закричал.

Он кричал от боли.

Но не раздалось ни звука.

Он открыл глаза. Теперь он находился на десяток метров дальше, в дальнем ряду бесконечного числа Козимо Ги. Он широко открыл глаза. Он больше не был самим собой! Что-то изменилось. Внезапно он вспомнил о другой жизни. В следующий миг он уже был в другой точке зала. Не успел он моргнуть, как снова оказался в другом месте. Именно в момент этого почти молниеносного переходного состояния он застонал от боли. Иллюзорным было время перехода из одного воплощения Козимо Ги в другое. Не поддающаяся контролю гонка становилась неистовой, болезненной, невыносимой, каждый раз перемежающейся криками, которые как бы оставались внутри, не озвучивались. Сознание Козимо было разбросано по всем его воплощениям; каждый раз, когда он открывал глаза, он видел, что Столп остается неизменным, в том же месте, в том же измерении. Неподвижность в вечном движении. Это он менялся.

С каждым переходом он понимал все больше. Он лучше понимал себя.

Все эти образы представляли собой в совокупности Козимо Ги во времени. Не в последовательном, хронологическом времени, которое мы проживаем каждый день, а во времени вообще, в его полноте и целостности, в его неделимости. В бесконечном времени, которое учитывало не какие-то наши выборы в одной жизни, а все возможные выборы и все возможные жизни. Это не вечность, открываемая нами с течением времени, а сумма всех событий. Время, неожиданно целостное и сжатое в точку. Козимо видел, какие выборы он сделал в течение своей жизни и какие не сделал в этой же жизни. Вон там, направо, стоял Козимо, который решил выбрать опасный путь, а тот Козимо, слева, предпочел оставаться благоразумным, и последствием такого решения была другая жизнь. То, что не было сделано в жизни одним Козимо, выполнил другой Козимо. Но все время это был он сам . Все время Козимо. Все время Анкс. То есть существовал не единственный мир, а бесконечное множество параллельных миров, бесконечное множество измерений, где они тоже существовали и были использованы все возможности выбора. И в этом Всем не было никакого различия между событиями в их повторяемости, была одновременность действий . Все совпадало. Не было больше ни прошлого, ни будущего.

Козимо Ги видел, как он пересекает Запад с девятью рыцарями, преодолевая просторы галактики на космическом корабле; но он также видел, как он подходит пешком к Иерусалиму, отправившись из Труа как средневековый паломник; он также шел по бесконечному множеству других путей, побуждаемый бесконечным множеством других причин. Но в каждом воплощении Козимо помнил только об одном путешествии, об одном паломничестве, об одном-единственном своем существовании.

В сиянии Столпа Козимо и Анкс поняли, что время, как его воспринимают в их мире, руководствуясь здравым смыслом в обычном понимании, действует в рамках физического закона, который удерживает от открытия других реальностей, управляя человеческим разумом подобно тому, как сила гравитации управляет движением планет.

Они поняли феноменальное значение Столпа!

Он не только позволял вопреки законам перемещаться во времени и пространстве — что наделяло его владельца непререкаемой властью в каждой жизни — он также, что было самым важным, позволял менять правила. Менять правила! Нарушать ходы, которые Слепой стремился защитить. Создать новый универсум, опрокинуть все данные, созданные до этого момента, в пустоту, оставленную Богом. Изменить ход времени и дать возможность людям возвращаться в прошлое! Создать новые законы природы! Возможности были безграничными. Столп превращал человека в Бога.

Открывая для себя, что значит эта власть, Козимо натолкнулся на парадоксы, возникающие между понятием «классического» времени и времени Столпа: он совершил путешествие в другое свое существование, в котором он разыскал Ролана в таверне и взял у него ящик со сферами, необходимыми для того, чтобы это путешествие стало возможным! Полученный дар позволял ему даже наблюдать за своими жизнями со стороны, не участвуя в них. Он исследовал время и даже оказался в эпохе великого царя Соломона — последнего человека, видевшего радужное сияние Столпа. Этот правитель не злоупотребил данной ему властью, совершенным им чудом было объединение сия Добра и Зла для возведения храма в честь «отсутствующего» Бога. Козимо Также видел, как он построил изумрудный саркофаг. Обладающий несравненной мудростью, Соломон изобрел систему защиты, предусматривающую присутствие двух человек как необходимое условие для извлечения сокровища. Два человека во всем мире, два человека получают одинаковые неограниченные возможности. Если Столп попадает в плохие руки, оба человека, стремящиеся завладеть им, не получают желаемого.