Евгений Вецель - Социальная сеть Ковчег

И хотя Юля иногда жаловалась, моя жизнь перестала быть похожа на рутину. Каждый день обнаруживалось что-то новое дома. На работе тоже всё было хорошо. И я вкусил прелесть пословицы: «Счастье – это когда хочется уходить из дома на работу, а с работы домой». Особенно приятно было, что я стал очень опытным. В моей жизни наступило счастье и гармония.

И если говорят, что «статус кво», когда у тебя полное равновесие в жизни, недостижим – я в это не верил. Дети – это счастье. Хорошая работа, где тебя ценят, и ты легко справляешься с любыми трудностями, дарит уверенность в будущем. Красивая и умная супруга позволяет удовлетворить потребность любить и быть любимым. Заботливые родственники и настоящие друзья дают возможность общения и взаимной помощи в трудную минуту.

Но я всё это потерял в один миг и навсегда – просто закрыв глаза.

Штерн очнулся в полной тишине. Он почему-то сидел в своём любимом кресле и отлично помнил, что примерно 15 минут назад ложился в облучатель, сканировал свой мозг, а затем собирался дать обратный отсчет до десяти. Ускоритель гудел в полной готовности, но доктор потерял сознание в тот момент, когда сканирование было завершено, и должен был начаться переход по времени.

Судя по всему, сейчас он уже в будущем. Очень интересно будет выйти на улицу и осмотреться вокруг. Ему как учёному не терпелось узнать, что нового изобрело человечество за это время. Всю свою жизнь доктор Штерн представлял, что будет через тысячи лет. Оглядевшись вокруг, он увидел, что его лаборатория в отличном состоянии, значит, глобальных катастроф не было, что, скорее всего, позволило человечеству развиться до неведомых высот.

Он опустил ноги в то место, где обычно находились его тапки, и не нашёл их. Он начал вставать с кресла, но не успел. Его окликнули из тёмного угла. Голос был знакомым. Когда глаза привыкли к сумеркам, он разглядел в десяти метрах от себя шикарную женщину. Она сидела на офисном стуле, положив ногу на ногу. У неё были чёрные волосы, подстриженные под короткое каре. Она широко улыбалась. Тяжело было узнать её в реальной жизни, но это была Тринити, которую прежде он видел только на экране.

– Очнулся? – спросила Тринити, вставая со своего места и выходя на свет.

– Кажется, да. Что произошло? У нас получилось? – спросил Штерн, разглядывая эту симпатичную женщину.

– Больше да, чем нет, – коротко ответила она, вплотную подходя к нему так, что он смог различать аромат её духов и с интересом разглядывать её внешность.

– Тринити, а как ты тут оказалась? Ты же была за тридевять земель от меня и всегда отказывалась встречаться.

– Если ты сможешь держать себя в руках, то я тебе всё расскажу. Надеюсь, ты поверишь.

– Постараюсь быть спокойным, если смогу, – ответил Штерн.

– Мало кто сможет спокойно отнестись к тому, что я должна тебе сказать.

– Давай без вступлений. Говори как есть, – в нетерпении проговорил Штерн.

– Если хочешь коротко, то я начну. Постарайся не перебивать, на вопросы я отвечу тебе потом. Что ты помнишь последнее? – спросила Тринити.

– Я помню, как мы с тобой сделали мой «дамп» и собирались запустить линейный ускоритель для моего облучения и переноса всех моих клеток в будущее.

– Это хорошо, значит, память сохранилась до последнего момента. Ускоритель, который мы с тобой сделали для облучения, сделал не совсем то, что ты ожидал, – тихо сказала Тринити.

– В смысле? – в нетерпении спросил Штерн.

– Ты обещал не перебивать, – мягко сказала Тринити, присаживаясь на краешек стола, в метре от Штерна.

– Ладно, – кивнул доктор, глядя на неё снизу вверх.

– Он передал твоему телу такую порцию энергии, что оно просто растворилось в воздухе. И оно не попало ни в прошлое, ни в настоящее, ни в будущее. Его не стало совсем.

– Не говори ерунду, я же сижу перед тобой, – ничего не понимая, с онемевшим лицом лепетал Штерн.

– Смотря, что понимать под словом «я». Если отнестись ко всему с философской точки зрения, то ты прав – ты сидишь передо мной. А если отнестись ко всему по-научному, то тебя нет. Точнее, твоего тела нет.

Штерн посмотрел на свои руки, потрогал себя за запястья и даже немного ущипнул себя за лицо. Удовлетворившись результатам, он улыбнулся и сказал:

– Тринити, ну, сколько можно шутить надо мной. Как это моего тела нет. Вот же оно. Всё ощущает и чувствует. Даже голова на месте. Давай закончим с шутками. Говори, пожалуйста, серьёзно.

– Я как никогда серьёзна. Успокойся. В будущее ты попадёшь, почти так, как ты планировал. Даже чувствовать себя ты будешь счастливо, когда всё подробно узнаешь. Только дай мне рассказать тебе. Можешь, конечно, постоянно перебивать и отвлекать меня, у нас с тобой теперь масса времени, – расслабленно сказала Тринити, немного склонившись к нему и положив свою руку ему на плечо.

– Слушаю, – обиженным голосом произнес Штерн.

– Можно сказать, что ты поплатился за свою беспечность. Во время многочисленных экспериментов по облучению веществ твоё тело получило такую дозу гамма-излучения, что заработало хроническую лучевую болезнь. Ты сам видел внутри твоего организма множество вирусов, бактерий и тромбов. У тебя был иммунитет как у новорождённого, которого не кормят грудным молоком. Стоило тебе задеть ручку двери, которой неделю назад касался больной гриппом, как вирус поселялся в тебе и размножался в большую колонию. По моим расчётам, тебе оставалось жить всего два или три месяца. Нужно было действовать.

– Лучевая болезнь? У неё же должны быть симптомы, – ощущая себя как во сне, спросил Штерн.

– Даже если и были симптомы, ты их не замечал или списывал на старость. Ты же очень увлекающийся человек. Ты последний раз был в больнице 23 года назад. Разве можно себя так запускать?

– Давай разберёмся, – быстро и нетерпеливо затараторил Штерн. – По твоим словам получается, что я бы умер через три месяца, поэтому ты начала действовать. Облучатель работал не так, как я планировал. Тела моего нет, оно растворилось. У меня давно лучевая болезнь, о которой я даже не подозревал. Я чувствую себя превосходно, и я здесь, в своём собственном теле. Даже ты каким-то образом оказалась в запертой на все замки лаборатории. Тебе не кажется, что здесь всё не вяжется?

Тринити хитро на него посмотрела и очень медленно провела рукой слева направо. Стены лаборатории, на которые указывали её пальцы, словно по волшебству медленно меняли свой цвет и форму. Когда она закончила свой жест, лаборатория превратилась в родной дом Штерна. Из старой обстановки лаборатории осталось лишь кресло, в котором сидел доктор. Штерн осмотрелся, его челюсть отвисла: он был дома. Стол под Тринити превратился в его домашний письменный стол.