Виктор Меньшов - Фомич - Ночной Воин

- А что - свечи? - не понял вопроса Фомич.

- Свечи все у тебя останутся?

- А зачем они тебе, полуночному?

- Так это... Мы там с Балагулой сидим... Читать учимся...

Кондрат отвел взгляд в сторону.

- Как же! Читать они учатся! - раздался сверху голос непоседы Кукушки, опять вылезшей из избушки. - Они колоду карт отыскали, и теперь с утра до вечера дуются в дурака на шелобаны... Только звон стоит по всей избе...

- Врёшь ты всё! - надулся Домовой.

- Вру?! - попыталась подскочить от удивления Кукушка. - Это я вру?! Откинь волосы со лба! Ага! Слабо?!

Фомич подошел к Кондрату, отвёл у него со лба волосы и присвистнул: на лбу переливалась всеми цветами радуги здоровенная шишка.

- Конечно, - пробасил Домовой. - У Балагулы вон какие ногти...

- Да?! Ногти?! - возмутился Балагула. - А кто меня сапогом по лбу треснул, когда я проиграл? Я думал, ты по честному, пальцами щёлкать будешь, глаза закрыл, а ты сапогом...

- Ага, пальцами. Ты ногтями щёлкаешь, как я сапогом...

И он начал боком подступать к Балагуле, закатывая зачем-то рукава.

- А ты... А ты... - только и нашёл что ответить на такую несправедливость его дружок, и пошёл-пошёл петушком на Домового, выставив перед собой руки с ногтями, и угрожающе щёлкая челюстью, как экскаваторным ковшом.

Даже мне не по себе стало.

- Вот только этого не хватало! - рассердился Фомич. - Тоже мне, поединщики. Марш в погреб... А может, действительно, отправить Балагулу в дупло?

- Самого бы тебя в дупло, - тихо проворчал Кондрат под нос.

- Ладно, берите пару свечек, и марш на место, да чтобы тихо там, без драк!

- Как же, как же... Умеют они без драк! Они для того и подружились, что им подраться не с кем. А так всегда всё под руками: и случай, и предмет, - вставила Кукушка. - Весь дом от них ходуном ходит.

- Будут шуметь, я их взаправду в дупло обоих отправлю, - ещё раз пригрозил Фомич.

- В дупло, в дупло... - заворчал Балагула.

Но тут Кондрат, стянув незаметно со стола горсть свечек, быстро запихнул их за щеку, и заторопил приятеля в погреб, прячась у него за спиной, и дёргая его за одежду.

- Ты что там мычишь? - спросил его, что-то заподозрив, Фомич.

Кондрат вытаращил глаза, фальшиво заулыбался, замахал руками, показывая на погреб, мол, ухожу, ухожу... Замычал и ещё сильнее потянул за руку приятеля.

- Да что с тобой такое? - спросил Фомич, направляясь к Домовому. Ты что - язык проглотил?

Кондрат метнулся к погребу, но Фомич успел поймать его за руку, стараясь развернуть лицом к себе.

Домовой испуганно задёргался, судорожно глотнул, и... проглотил то, что держал за щекой.

- Что с тобой? - спросил Фомич, заглядывая ему в посиневшее лицо.

- Я того... - с трудом шевеля языком, ответил Кондрат. - Я ничего... Иду в погреб... Вот, взял две свечи...

Он показал две зажатые в кулак свечи. Хотел что-то добавить, но на него напала неодолимая икота.

- Ладно, идите с глаз долой оба, - махнул рукой Фомич.

Приятели полезли в погреб одновременно, отталкивая, и отпихивая друг друга.

- А тебя что, тоже в погреб отправить? - спросил Фомич у Кукушки.

- Как же можно в доме без часов? - забеспокоилась оловянная птичка.

- Э, милая, - махнул на неё рукой Фомич. - Столько веков без часов в доме жили, ничего. Тем более, что ты только Полночь объявляешь, да и то если Радио тебе напомнит.

Только теперь я обратил внимание на то, что эти старинные ходики с кукушкой стоят. Не тикают, не качается туда-сюда маятник, не ползут вверх-вниз гири. А обе стрелки замерли на двенадцати.

- Ну и пожалуйста, - Кукушка в очередной раз удалилась.

Фомич огляделся.

- Вот теперь в очередной раз попробуем поговорить. Ты пей чай, да слушай...

- А вот теперь опять - пора! - радостно сообщило Радио. - Новости! Новости! Новости!

Фомич схватился за голову:

- Если ты сейчас же не замолчишь, я из тебя динамик вытащу! А само на запчасти разберу!

Но Радио, не обращая внимания на угрозы, весело продолжало:

- Вокругизбушные новости! Нам сообщают!

В лесу зайцы дали обед волкам. Зайцы закончились. В Доме Кондрат слопал горсть свечей, и теперь его пучит в погребе, где проходит матч игры в подкидного дурака между ним и Балагулой. Матч продлится до ста выигрышей. Кто проиграет, того будут подкидывать. Счёт пока - восемьдесят пять на два, в пользу Балагулы. Промежуточные игры отмечаются шелобанами.

Кикиморы избили Синюшку до посинения за то, что она объявила себя первой красавицей на Болоте.

В Доме Ночной Воин Фомич ведёт секретные переговоры с Живым. По техническим причинам переговоры пока не начались.

На Старом Кладбище Упыри, Вурдалаки, Вампиры будят Нежить Чёрную, боятся, что Фомич пойдёт через Кладбище и Лес. Послали делегацию на Мёртвую Гору, к Кощею Бессмертному... собирается целая армия...

Радио остановилось, вздохнуло и произнесло грустно:

- Не ходи, Фомич, к Самшиту. Беда будет. Вся Нечисть Лесная объединяется, вся Нежить Чёрная заслоном встаёт. Не бывало ещё такого, чтобы против всего Зла на Земле, а тем более, против самой Смерти шли...

- Бывало, бывало, - уверенно возразил Фомич. - На Земле и не такое бывало. А если не было, значит, будет. А ты помолчи. Хотя бы пока...

Радио вздохнуло, тихо зашипело, умолкая, и в нём медленно, очень неохотно, погас зелёный глазок.

- Ты пей чай, а я тебе, пока ты чаёвничаешь, кое-что расскажу, предложил Фомич.

Я налил себе кружку, сел за стол, подул, глотнул, и чуть не выплюнул. Но, помня о гостеприимстве, с трудом проглотил, изобразив на лице удовольствие. В кружке оказалось омерзительное на вкус пойло. Но я собрал в кулак всю свою волю и мелкими глотками пил этот отвар, всем своим видом показывая, как это вкусно.

Фомич зажёг свечи, штук пять сразу. В избе стало совсем светло, и я замер с кружкой в руке: Фомич был нормальный мужик, совсем даже не прозрачный.

- Что удивляешься? - ухмыльнулся он, поймав мой взгляд. - Это я там, - он кивнул на двери, - на Улице прозрачный, а в Доме нормальный. Да и на Улице ночью тоже.

- А почему так? Почему ты прозрачный? - не выдержал я. - Кто ты есть?

- Не все сразу, - остановил Фомич. - Я попробую всё по порядку рассказать. Что, где, и как. Лады?

Я согласно кивнул, и Фомич приступил к рассказу. А я пил мелкими глотками не остывающий отвар и с любопытством рассматривал Фомича.

Глава восьмая

Как Фомич стал Ночным Воином

Одет он был просто, в ковбойку и потёртые джинсы. Красив. В вороте расстёгнутой на две пуговицы сверху рубашки был виден медный нательный крест, и два потускневших от времени обручальных кольца - побольше и поменьше, повешенные вместе на тонкой цепочке. Плечи широкие, руки сильные.

Говорил он спокойно, неторопливо, хотя было видно, что всё переживает вновь, словно произошло это не далее, чем вчера.

- Отец мой, - рассказывал Фомич, - мастер был, золотые руки. Но зато характер имел упрямый, и даже слегка взбалмошный. Уж если ему что втемяшится - всё! Хоть кол на голове теши, с места не сдвинется, как ему не объясняй, всё равно по-своему сделает. Зато мама человек была необыкновенно лёгкий, веселый. Красоты и доброты редкостной.