Виктор Меньшов - Фомич - Ночной Воин

- Кукушка? - удивился Фомич. - Отпустили её всё же? Не прилетала.

- Жаль птичку, - вздохнуло Радио.

- Так я тебе и поверила! - Кукушка, как ни в чем ни бывало, села на свою жёрдочку.

Все набросились на неё с вопросами и упрёками:

- Ты где была? Что с тобой приключилось?! Почему Фомича не предупредила о том, что у нас творилось?! А если бы мы все погибли?!

- Я летала, - оправдывалась Кукушка. - Я пыталась осмотреть поле битвы с высоты птичьего полета и рассказать все Фомичу...

- Ну и что?

- Меня чуть не затоптали! Там столько существ всяких было!

- Зачем же ты так низко летала?

- У каждой птицы - своя особенность, своя индивидуальность, своя высота полёта, - гордо ответила она.

- А ты что же - повыше летать не можешь?

- Потеря кукулификации, - невозмутимо сказала Кукушка.

- Ты хотела сказать квалификации? - переспросило Радио.

- Я сказала то, что хотела сказать, - моментально обиделась гордая птичка. - Я что, лягушка, что ли, квакать?

- Надо её на место прикрепить, - проворчал Кондрат.

- Самого тебя надо прикрепить! - возмутилась Кукушка. - В следующий раз понадобится, я и пешком ходить не смогу...

- А что там, на Улице? - спросил я Фомича.

- Там - порядок. Подошли вовремя Воины из Кургана, сами мы не справились бы. А так погнали Чёрных - только пыль столбом. Да ещё в самый важный момент у них куда-то пропали сразу Оборотень, а самое главное, Трёхпалый. А без Трёхпалого они не войско, а так. Толпа, стадо...

- Они оба здесь были, - вставил Домовой.

- Кто - они? - не понял сразу Фомич.

- Ну, Трёхпалый и Оборотень...

- Да ты что! А ну-ка, рассказывайте!

И мы, ещё не остывшие от схватки, наперебой принялись рассказывать Фомичу про битву в Сторожке, и про гибель Оборотня и Трёхпалого.

- Так мы, значит, вам жизнью обязаны. И тебе, Дима, и всем Домашним, и Оглобле особенно.

- Какие мне благодарности, когда я сам и виноват, что они в Дом вошли? - застеснялся я такой, как мне казалось, незаслуженной похвалы. - Ты мне вот что объясни, Фомич, никак я разумом не пойму: сражаются давно погибшие и умершие люди, погибают мёртвые, как это так может быть? Они же мёртвые?! Вот ты говоришь: жизнью обязаны. Какая же у вас жизнь? Сколько же раз человек умирать может?

- А сколько рождается, столько и умирает. Кто знает точно - сколько? И до смерти - жизнь, и после смерти - жизнь. Только, конечно, совсем уже другая, - грустно вздохнул он. - Зачем, ты думаешь, я жену свою хочу в царство живых вернуть? Не проще ли найти её в Царстве Мёртвых, и вместе в другой жизни быть? Не знаю. То, что ты видишь, это ещё не Царство Мёртвых. Это вроде как прихожая, промежуточное нечто...

- А что - ТАМ, дальше? - у меня самого от одного этого, вроде бы простого вопроса, дыхание перехватило.

- А ТАМ я пока не был... Давай мы как-нибудь потом об этом поговорим, ладно? Пойдём, надо Воинов поблагодарить, они затемно в Курган вернуться должны. Пойдём, сейчас можно...

По всему Кладбищу лежали тела Воинов - победа далась нелегко.

Фомич подвёл меня к собиравшемуся уходить отряду в шлемах, кольчугах, со щитами, мечами и копьями. Он обратился к высокому седому воину, с глубоким рубленым шрамом через всё лицо, показывая ему на меня:

- Вот он убил Трёхпалого...

Седой богатырь приложил руку к сердцу:

- Я твой должник. Видишь шрам на лице? Это его след, Трёхпалого. Не было мне покоя, пока это чудище ходило живоё и невредимое. Теперь я спокоен.

Он отстегнул от пояса меч в красных ножнах с серебряной насечкой, и протянул его мне на вытянутых ладонях:

- Держи. Пользуйся. Этот меч мне сам Великий Святослав пожаловал за доблесть и верность. В ворота Царьграда его рукоять стучала. Великий Рим наших мечей опасался. Нам предки девиз завещали, мы внукам и правнукам передали: "Жизнь и слава - Отчизне, честь - никому!" И ты запомни.

- Я запомню, только за что такая честь? Трёхпалого я случайно победил. И меч мне ни к чему - я поутру уйду...

- Случайных побед не бывает, - усмехнулся Воин. - А меч возьми. Кто знает свою дорогу? Кто знает, куда она утром повернёт?

Он обнял меня, потом, троекратно, Фомича, махнул рукой, и его отряд вышел за ограду Кладбища...

- А что дальше? - спросил я у Фомича.

- Сам не знаю, - пожал он плечами, - я же сам по себе пришёл, по рассказу соседа Кладбище охранять стал. Может, не тридцать три года надо охранять, может, вообще всё не так? Кто знает? Буду ждать.

Он устало поник плечами.

И вдруг перед Фомичом возник из ничего яркий, серебристый столб света, который падал откуда-то сверху.

И внутри этого столба спускался с неба на белом коне всадник...

Вот уже тонкие копыта травы коснулись. Всадник легко спрыгнул с коня, отстегнул плащ, бросил его поперёк седла.

На нём были серебряные доспехи, талией был он узок, зато в плечах широк. Длинные русые волосы до плеч, красивое открытое лицо.

- Ну, здравствуй, Фомич. Дай я на тебя поближе посмотрю, - подошёл всадник к Фомичу. - Отслужил ты честно. Не за страх воевал, за совесть. Не устал ещё сражаться? Может быть, на отдых пора? Дальше труднее будет. Были отважные и искусные, да и те назад поворачивали. Ты хотя бы у него спроси.

Победоносец указал пальцем на незаметно подошедшего Оглоблю.

- Ты что, ходил в Царство Мёртвых?! - удивлённо спросил Фомич.

Оглобля кивнул и сказал:

- Ходил... Только не дошёл... Но ты - иди! Я сам для того и остался здесь, чтобы помочь тому, кто после меня пойдёт. Иди, обязательно иди, иначе сам себя будешь мучить, как я вот теперь мучаюсь...

- Вот видишь, Георгий, надо идти, - развёл руками Фомич.

- Может, сам пойдёшь в Царство Мёртвых, но не за женой своей, Настей, а на покой? - прищурился Георгий.

- А ТАМ я встречу жену мою? Мы будем с ней вместе? - прямо спросил Фомич.

- ТАМ никто никого не встречает. ТАМ никто никому не нужен, - так же прямо ответил Победоносец.

- Вот видишь? Зачем мне такой покой? Нет уж, я пойду за моей Настей, пускай хотя бы она в Царстве Живых побудет. Даже несколько лет этой жизни стоят ТОЙ вечности, если ТАМ никто никому не нужен.

- Ладно, - пожал плечами Георгий. - Пускай будет по-твоему. Меня прислали не уговаривать, а предупредить. Сам я твой выбор понимаю. Я сам Воин. По-другому ты и не должен был поступить.

Значит, дальше будет так: путь твой лежит к Мёртвой Горе. Сначала будет Медвежья Поляна, потом - Железный Лес, дальше - Омут, потом - Гнилое Болото, за которым начинается Чёрный Лес. Если тебе удастся все это миновать, то, считай, первая половина пути пройдена. Останется самая трудная половина.

Сразу же после Чёрного Леса - Немая Трясина. Немая потому, что затягивает так быстро, что даже пикнуть не успеешь. Дальше Терновые Заросли, а за ними видна уже и сама Мёртвая Гора, она стоит на Гиблом Месте, которое преградой служит, Гору прикрывает.