Виктор Меньшов - Я боялся - пока был живой

Светило солнышко, пели птички, в веселой зелени утопало невысокое здание, почему-то без единого окна. От этого здания к машине колобком катился маленький опрятный толстый человек в белоснежном, тщательно отутюженном халате. За ним медленно вышагивал, значительно отставая, другой - высокий, худой, и так же в халате, таком же белом, но мятом.

- Кого привезли? - деловито осведомился Колобок, стараясь заглянуть в машину.

- Да вот, - вытянулся перед ним один из сопровождающих, выскочив из машины. - Следователя по особо важным Капустина. На основании дознания по поводу служебного несоответствия и потере оружия необходимо провести осмотр. Вот предписание и направление.

Он вытащил из машины опечатанный сургучом конверт и передал его Колобку.

Тот тщательно проверил сохранность печатей, с треском сломал их и разорвал конверт. Достал оттуда единственный лист бумаги, быстро прочитал, нахмурился, и передал бумагу высокому.

Тот тоже нахмурился, даже что-то явно нецензурное процедил сквозь зубы, потом поджег бумагу, положил ее на асфальтовую дорожку, дождался терпеливо, пока она сгорит, и тщательно растер пепел ногой, превратив его в черную пыль.

- Ну, где ваш Капустин? - спросил чем-то крайне недовольный Колобок.

- Да вон он, в машине лежит, - кивнул сопровождавший.

Колобок заглянул в машину и сразу же заворчал:

- Кто вам велел так доставлять?! Обычное медицинское обследование, зачем же было связывать, бросать на пол? Это же ваш товарищ по работе!

- Мы - что? - пожал плечами сопровождающий. - Нам - как прикажут, в таком виде мы и доставляем.

- Развяжите! - резко приказал Колобок.

- Но... - заикнулся было сопровождающий.

- Никаких но! - взорвался криком вежливый и кроткий с виду Колобок. Развяжите немедленно! Пока еще здесь я распоряжаюсь, и будьте любезны выполнять, если уж не просьбы, так хотя бы приказы.

Капустина развязали и он, с удовольствием разминая затекшие руки и ноги, выскочил из машины.

- Анатолий! - повернулся Колобок к высокому. - Пускай пациент отдышится, придет в себя, покурит, если он курит, потом приведешь его ко мне. А вы, - он повернулся к сопровождающим, - останетесь здесь и будете ждать. В вашем присутствии необходимости нет. Это приказ!

И не слушая ответа и возражений, пошел, вернее, почти побежал, семеня короткими ножками, в сторону здания без окон.

Капустин с наслаждением размялся, подышал воздухом, успокоился, покурил, после чего пошел вслед за терпеливо дожидавшимся его доктором Анатолием в то же здание, в котором скрылся Колобок.

Если не считать отсутствия окон, кабинет был совершенно обычным кабинетом врача. И осмотр был достаточно традиционен. И вопросы: чем болел, были ли сотрясения мозга, ранения и контузии, про сон, и про все такое прочее.

Капустин отвечал послушно и подробно, но явно скучая, нервно позевывая, часто поглядывая на блестящий хрустальный шар, стоявший на столе Колобка, почти что под самым носом у Капустина.

Врач что-то увлеченно писал, прекратив, наконец, задавать надоевшие вопросы. Он писал, а Капустин от безделья рассматривал шарик, на гранях которого плясали, дробясь, отсветы люстры. Потом он ощутил на себе взгляд, поднял глаза и увидел, что врач смотрит на него пристально и прямо в глаза.

Капустин почувствовал себя неуютно, забеспокоился, хотел что-то спросить у Колобка, но веки его отяжелели, он попытался встать, это ему не удалось, и он почувствовал, что куда-то уплывает. Куда-то туда, где было легко и приятно...

Очнулся он почти сразу же, по крайней мере, так ему самому показалось. Он осмотрелся и увидел, что Колобок стоит над ним, а сам он возлежит на клеенчатой кушетке. Капустин смутился, решив, что с ним приключился обморок. Он засмущался, а толстый врач добродушно улыбался ему, как бы подбадривая:

- Ну вот, маленький сеанс гипноза, и мы сняли нервное перенапряжение и стресс. Ничего страшного, обычное переутомление, которое неизбежно при вашей работе. Никаких особых противопоказаний к дальнейшему исполнению вами прежних служебных обязанностей я лично не нахожу и не вижу. Всего вам хорошего, будьте здоровы. Заключение я отправлю позже. Вы свободны.

Как из-под земли вырос врач Анатолий.

- Проводите, пожалуйста, нашего гостя, - попросил его Колобок.

Доктор Анатолий молча повернулся спиной, приглашая Капустина следовать за собой, и проводил его к машине, где его ожидали скучающие сопровождающие, но уже без дурацких масок.

Только двери за Капустиным закрылись, как в тишине врачебного кабинета прозвучал телефонный звонок. Колобок вздохнул и поднял трубку.

- Слушаю. Да. Только что закончил. Вы злоупотребляете. Слушаюсь, товарищ полковник. Я выполняю все приказы и распоряжения беспрекословно, но свое собственное мнение я всегда имел и буду иметь. И я заявляю: все это мерзко! Да сколько угодно. Хоть десять. Видал я ваши выговора. Да кто еще, кроме меня дурака, будет такую работу для вас делать? Да бросьте вы, не говорите глупостей.

Он швырнул трубку на аппарат, скорчил свирепую гримасу, и даже не прикрыв открывшиеся в коридор двери кабинета, занялся онанизмом...

Капустина везли обратно, уже не связывая. Он даже сидел рядом с сопровождающими на скамейке.

Отвезли его домой, велев никуда не отлучаться без предварительного доклада по команде. Но попросили об этом вполне вежливо и корректно.

Машина уехала, а Капустин пошел в свою квартиру, не вызывая лифт, на седьмой этаж, все время шевеля губами, повторяя про себя номер привезшей его машины.

Войдя в квартиру, он сразу же взялся за телефон, быстро набрав номер:

- Козлов? Ты говорить можешь? Давай, срочно приезжай ко мне. Да, вот еще что, позвони быстренько Фоменко, скажи, что я просил выяснить кому принадлежит машина, но только тихо, без шума и огласки. Сейчас скажу номер. А, черт! Только что повторял! Никогда раньше такого со мной не бывало. Я же любые цифры слета запоминал. И вот на тебе. Ладно, ты же ко мне едешь, я Фоменко сам позвоню, вот только вспомню...

Он положил трубку, долго морщил лоб, шевелил губами, чесал отчаянно затылок, но злополучный номер так и не вспомнил.

Когда к нему в квартиру вошел Козлов, Капустин уже успел принять душ и заварить чай.

- Ну, как дела у тебя? - отрывисто спросил Капустин, нервно оглядываясь по сторонам.

- Да что у меня? - пожал плечами Козлов. - Отстранили пока от службы, как и тебя, на время служебного расследования. А что у тебя нового?

- А у меня... Послушай, Козлов, который час? - обеспокоено поинтересовался Капустин.

- Без десяти одиннадцать, - удивленно посмотрел на часы Козлов. - А ты что, спешишь куда-то?

- Да вроде как нет, - не очень уверенно ответил, подумав, Капустин. Но в одиннадцать я должен был то ли с кем-то встретиться, то ли что-то сделать, точно не помню, но что-то важное...