Виктор Меньшов - Я боялся - пока был живой

- Да разве об этом речь? - схватился за голову Арнольдик. - Надо думать о том, что мы будем делать, когда милиция придет нас арестовывать. А она явится с минуты на минуту, уверяю тебя. Надо решить, что мы будем говорить им, а мы бог знает о чем разговариваем.

- А о чем мы должны разговаривать? О любви, дорогой мой, уже все рассказано, как пелось в некогда популярной песенке. А про всякую глупость просто не хочется говорить. Ну, придет милиция, ну и что? Расскажем им все, как было.

Арнольдик возмущенно запротестовал:

- Ну уж нет! Так совсем не годится! Я скажу, что это я его ударил! Я все же мужчина!

Нинель притянула его к себе и, поцеловав в лоб, отпустила.

- Милый ты мой, каждый должен отвечать, если уж придется, только за им содеянное.

- Но меня-то наверняка простят! Я воевал! Я работал! Я заслужил...

- Вот и получишь, что заслужил, если будешь на себя наговаривать. Помалкивай лучше, тоже мне, Дон-Кихот.

- Почему это я должен помалкивать?! - взвился Арнольдик.

Но спор их прервал требовательный звонок в двери. Звонок был узнаваем: так всегда звонит Неприятность.

Старички переглянулись, Нинель встала с кресла, поцеловала в макушку сидевшего рядом Арнольдика, и попросила его:

- Открой, пожалуйста, милый, я что-то трушу немножко.

Арнольдик нерешительно затоптался на месте:

- Может быть скажем, что нас никого нет дома? - неуверенно предложил он.

- И как ты себе это представляешь? - улыбнулась Нинель. - Не отпирая двери скажем, мол, извините, господа, нас сегодня нет дома, и вообще, зайдите через год-десятый, так, что ли? Иди, выдумщик, открывай, пока не выломали двери. У тебя нет денег поставить ее на место.

А снаружи, словно подтверждая ее слова, по двери барабанили кулаками и ногами. Арнольдик поспешил открыть, но только успел выдернуть кочергу из ручки, как был отброшен к стене, а в комнату ворвались Вовик, обмотанный белым тюрбаном марли, а с ним еще двое, похожие на стальные сейфы.

Арнольдик так и замер, открыв рот и держа в руках кочергу.

- Это ты для меня приготовил, дед? - спросил его Вовик, отбирая кочергу. - Напрасно! Второй раз фокус с пробиванием головы гантелями не удастся. А с тобой я сейчас знаешь что делать буду?! А вот что: смотри, дед, внимательно!

Он взял кочергу, напряг мышцы, медленно согнул кочергу дугой, а потом с трудом завязал узлом.

- Понял, дед? - подмигнул он, отбрасывая железяку к моему креслу.

- О! - радостно завопил Вовик, узнав меня. - Кого я вижу! Мент безногий! Сколько зим прошло, сколько лет?! Друзья встречаются вновь!

- Ты, Вовик, говорил, что покойников надо будет делать двух, а я вижу третьего, - проворчал один из сопровождавших Вовика "сейфов".

- Ну, для покойника я еще слишком жив, - бодро ответил я, стараясь сохранять лицо, пряча его в колени.

- Исправим! - оптимистично пообещал Вовик, похлопав меня по спине.

Я пропустил это мимо ушей, наклонился к изуродованной железяке, поднял и восхищенно поцокал языком, оценивая силу Вовика.

- И как это тебе удалось? - спросил я, удивляясь.

Вовик горделиво вздернул подбородок, а я легко, словно играючи, распрямил кочергу и положил ее себе на колени, смиренно сложив сверху руки.

- Ладно, мент, не встревай, может быть, цел останешься, - буркнул недовольный Вовик. - У нас тут свои дела, свои счеты, и свои расчеты.

- Да что ты говоришь?! - деланно удивился я, производя несколько виртуозных финтов кочергой, словно самурай мечом.

Вовик посмотрел, переглянулся со своими дружками и повертел пальцем у виска.

- Может быть, прежде чем со стариками отношения выяснять, ты выяснишь их со мной? - гордо предложил я, пренебрежительно осматривая Вовика и его громил.

- Ну, мент, ты и тупой! Как был тупым, так тупым и остался. Верно про вас говорят: как надену портупею, так тупею и тупею.

Вовик повернулся ко мне задом, демонстрируя потерю ко мне всяческого интереса, и брезгливо приказал своим гориллам:

- Выбросьте его из квартиры и спустите по лестнице.

Те моментом подхватили мою коляску, вынесли ее, вместе с дверями, на балкон, и...

Вас никогда не спускали по пожарной лестнице? Нет? Все бы ничего, если не считать того, что она - вертикальная.

Последнее, что я услышал вдогонку, была ленивая ругань Вовика.

- Я же не по пожарной лестнице велел спустить!

- А какая разница? - флегматично отозвался один из "сейфов".

Если его действительно интересовал этот вопрос, ему надо было спрашивать не Вовика, а меня...

Приземлился я относительно благополучно, если можно было так выразиться. Приземлился я посреди клумбы, прямо на пионера, вдребезги разбив его.

Пионер был гипсовый, с горном в руках, он стоял на персональной клумбе, лет, наверное, сто. А вот теперь кучей гипсовых обломков лежал печально у подножия постамента, на котором до этого возвышался, а теперь возвышался я в коляске, не зная как покинуть этот прижизненный пьедестал.

Когда-то, в далекой кудрявой юности, я назначал возле этого гипсового пионера свидания первой своей возлюбленной из пятого "Б", которая была на два года меня старше.

Тогда я был юн и пылок и посвятил ей и гипсовому пионеру такие поэтические строки:

Мадам! Пойдемте в "Дом Мод",

Где купим для вас манто и комод,

Веер, из панциря мамы Тортилы,

Шляпу, подвязку, в ажуре мантилью,

пуф, канапе, маркизет и козетку,

ливрею, горжетку, в петлицу розетку,

портплед, портмоне, ремингтон, редингтон,

портрет кирасира, боа и бомонд,

двух рысаков изящный парад

верхом, прямиком, поскакать в променад,

в карете, ландо, или кабриолете,

и лошадь гарцует, как прима в балете,

мы мчим в тет-а-тет, на журфикс, на пленэр,

где среди клумбы стоит - Пионэр:

с гипсовым горном и в трусиках гипсовых,

на пьедестал его песики писают,

и это, конечно, не очень в порядке,

зато в идеале капустные грядки,

где мы, наконец, мон ами, мон кошон,

двух деток найдем: Боржом и Крюшон...

Вспомнил я счастливые времена, смахнул скупую слезу, повертел головой, высматривая, нет ли кого во дворе с домкратом, или с маленьким подъемным краном. Никого с этими предметами во дворе не оказалось, и вообще двор был пуст, словно пустыня Гоби в полдень.

Что мне оставалось делать? Сидеть и скучать. Не вставать же с коляски!

Вот я сидел и скучал.

А то, что происходило в квартире старичков, я узнал позже от них самих.

глава четвертая

А происходило там следующее.

После того, как меня спустили по вертикальной пожарной лестнице, Вовик вплотную подступился к старикам:

- Ну, пеньки старые, кто из вас мне чайник разворотил? Сознавайтесь по быстрому! Видели картину Репина "Не ждали"? Во! Это про меня! А сейчас мы с вами еще одну картину смотреть будем: "Иван Грозный убивает своего сына". Догадываетесь, кто будет сыном, а кто - Иваном Грозным? Угадайте с трех раз! Ну, кто разворотил мне чайник?! Быстро! Быстро! Рррраззз...