Наталья Менщикова - Тайна Мебиуса

Менее повезло девочке Эле из фантастической повести Вадима Шефнера "Лачуга должника". Это сокращенное имя героини. Ее полное имя Электрокардиограмма. Ее папаша был боксером в отставке и все время мечтал о сыне, дабы тот приумножил фамильную славу. Однако в семье одна за другой рождались девочки. Первую дочь назвали Вера, вторую - Надежда.

Когда на свет появилась третья - с отцом случился сердечный криз, он попал в больницу, и третью девочку назвал Электрокардиограммой... Бедной девочке всю жизнь снились сны, в которых ее называли именем Люба, Любовь. Понятно, что в любви Эле не повезло. Зато девушку хотели принять в клуб редкоименцев и редкофамильцев, сопроводив ее имя комментариями: "Звучное, певучее имя! И какой глубокий, благородный подтекст!.. Значит, не перевелись еще родители с хорошим вкусом..." В основной состав этого клуба входили Агрессор Ефим Борисович, Бобик Аметист Павлович, Кувырком Любовь Гавриловна, Ладненько Кир Афанасьевич, Сулема Стюардесса Никитична. Доклад о происхождении своей фамилии делал Т.Д.Кошмарчик.

Оппонентами выступали Субмарина Сигизмундовна Непьюща и Светозар Аристархович Крысятников.

Был в клубе свой "золотой фонд"

- "неприличники". Их фамилии из-за соображений этики указывались в списке только окончаниями. "... Стойкие люди!.. Матрена Васильевна, например, красавицей была, вокруг нее ухажеры, как шакалы, крутились, а замуж так и не вышла. Не хотела свою уникальную фамилию терять! Хочешь, мол, мужем быть моим - бери мою фамилию! Но не нашлось настоящего человека...", - рассказывала об одной носительнице редкой фамилии почтенная дама Голгофа Патрикеевна Нагишом, староста клуба.

Будучи в возрасте легкомысленном, когда я еще ничего не знала о личностных терзаниях редкоименцев, я влюблялась в редкие имена. Одним из таких "алмазов" я наградила свою племянницу.

Ее отца, мужа моей сестры, зовут Жаном Корнеевичем. Когда-то так записала его в свидетельстве о рождении работница загса, молоденькая девушка, у которой просто рука устала выводить надоевшее: Евгений, то есть Женя. Женю она ловко превратила в имя из трех букв:

Жан. Опять-таки писать быстрее.

Однажды Жан Корнеевич, направляясь в командировку на съемки очередного фильма, остановился в деревенской гостинице и, оформляясь у администратора, произнес свою фамилию с инициалами: "Же. Ка". Администратор сочла четыре звука за имя и записала в своем журнале: "Жека" - получилась прямо-таки собачья кличка. Чего только не случается с редкоименцами!

Итак, я решила, что дочери редкоименца не пристало называться банальным, распространенным именем. Надо было подобрать подходящее имя к отчеству Жановна. Я сделала небольшую инверсию, имя и отчество отца поменяв местами. У меня получилось - Корнелия Жановна.

Просто, а как здорово: Жан Корнееевич и Корнелия Жановна.

Родители ее, правда, поначалу не были в восторге от моей идеи, но работникам загса она понравилась - я внесла в их скучную работу разнообразие. Теперь к моему изобретению все привыкли и зовут девочку Корнюшей, Корнелей, а то и вовсе сладкозвучно Карамелей. Мужское имя Корней, что служит разговорной формой от канонической формы Корнелий, произошло от латинского слова, означающего ягоду кизил. Вот и стала племянница с моей легкой руки Карамелькой с кисловатым привкусом. Удачным было и то, что именины Корнелии празднуются 26 сентября, как раз в день рождения моей бабушки, прожившей 103 года. Тогда убирают все корневые овощи - картофель, брюкву, морковь, хрен.

Меня же, фрукту южную, никому ненужную, назвали именем этой бабушки, Натальей. Она родилась в 1875 году, и тогда такое имя было большой редкостью, потому, наверное, что именины мученицы Натальи празднуются только один раз в году, а в конце XIX века от церковных канонов почти не отступали. Много позже Наталья из редкого превратилось в самое распространенное имя. И сейчас иногда родители зовут какую-нибудь заигравшуюся Наташу домой, а ты машинально оборачиваешься, еще и пожалеешь, что не тебя кричат. Временами я даже немного расстраивалась, что у меня такое распространенное имя, но несильно: уж очень оно само по себе симпатичное.

Ласкательную форму можно подобрать даже к самому распространенному имени весьма оригинальную. Например, бабушку мою звали Тала - очень похоже на свежесть и голубизну тающего весеннего льда.

Мне эта форма не прижилась. В детстве родители называли меня почему-то Кото, при этом имечко сочеталось с мужским местоимением "он", видимо потому, что родители ждали мальчика, а родилась я. Потом это имело свои роковые последствия. Даже в детстве такое обращение вызывало у меня протест.

Однажды моя сестра пришла забирать меня из детского садика и привычно обратилась - Кото. Я долго дулась и не отвечала на ее вопросы, а потом гордо заявила: "Я не Кото, а ЧЕЙЕК (человек)!".

У нас был сосед Юпаич, что в переводе с моего детского языка означало Юрий Павлович. Мать Юрия Павловича была русской эмигранткой, и жили они после революции в Китае. Эта женщина была заядлой картежницей и проиграла своего сына в карты. Его оскопили. Поэтому сосед наш Юпаич всю жизнь терпеть не мог высоких блондинок, которые напоминали ему мать, а голос имел писклявый, женский, но был он чрезвычайно умным и образованным человеком. И своим писклявым голосом Юпаич пояснил моим родителям, что так проявляется нормальный кризис трех лет, когда ребенок начинает ощущать свою уникальность, свою самость.

Я еще не умела как следует произносить слова, но читать уже научилась. Гордо читала надпись на этикетке флакончика с духами: "Духи "Гвоздика", ударяя на первые слоги каждого слова, отчего парфюмерное изделие превращалось у меня в каких-то мистических духов какого-то мистического существа Гвоздика. На телевизионной антенне было написано "Москабель" и должно читаться с ударением на второй слог, а я ударяла на французский манер, на слог последний, отчего московский кабель шустренько перерождался в моих устах в собаку ли мужского пола или в мужчину, гуляющего налево и направо.

Когда мне исполнилось четыре года, свой день рождения я провела в слезах, объясняя, что жить мне осталось на целых четыре года меньше. Позже я уже не торопила время, не стремилась к взрослению, видимо, подсознательно чувствуя скучный мир взрослых. И когда мне, уже давно взрослой, хочется тепла, я на какое-то время хочу забыть, что я "чейек" со всеми его сложностями и возвращаюсь к теплому прозвищу Кото, хожу, как кошка, иногда выгибая спинку, чтобы меня погладили. Теперь, слава Создателю, есть, где это делать: на своей, Наташиной планете.

Так и для Кларисы, и для любого редкоименца можно ласкательную и теплую форму найти. И главное не в форме, а в отношении к ней. Кларисситта. Кло. Клэр. Самой ей нравится Клариче. Сейчас модно сокращать имена на американский манер: Владимир - Влад, Клариса - Клад.