Наталья Менщикова - Тайна Мебиуса

Впрочем, зачем мне чужое имя, у меня и свое великолепное: живое, природное.

Все, что нужно для борьбы с мертвым виртуалистом. А нить Ариадны мне даст сама Ариадна.

Я рассказала Адьке о странном Августе и о семейном журнале ее предков, который неизвестно как попал в чужие руки. Сама Адя не проявила к этому никакого интереса, а других родственников Адриана Адя не знала. Ариадна и Адриан сокращались одинаково - до Адя, но это было давно, а потому нить Ариадны к предкам была утрачена. Рассчитывать приходилось исключительно на Наталью.

***

Тинейджер обратился ко мне с грязным предложением. Он хотел меня изнасиловать. Я ответила ему что-то грубое, тогда он высунул язык. Этот язык был зеленым! Он и сам вдруг позеленел.

Наверное, от злости. Стал похож на зеленомордого марсианина, какими их изображают фантасты. Потом он превратился в змея. Зеленого змея. Уж не Змей ли Искуситель приходил ко мне во сне?

Может, я просто начиталась сказок американской писательницы восточного происхождения Урсулы ле Гуин? Миша дал мне ее почитать. Оказывается, что она в своих произведениях тоже проблему имени рассматривает. Проблему Истинного имени. У нее там был единый мир - людей и драконов. Потом эти два мира разделились. Может, поэтому мне приснились превращения, похожие на те, которые происходят в ее произведениях: человек - дракон - человек колдун... Мудрая писательница. Однако мне она показалась чужой по духу.

Второй сон, кажется, подтвердил возникшую после первого сна догадку, хотя в обоих снах я почувствовала какие-то слабые намеки, пока еще мне не понятные.

Сон по мотивам сказки Урсулы ле Гуин

"Правило имен"

Один колдун с лицом не то Августа, не то Адриана решил прославиться тем, что намеревался убить дракона.

Он направился к пещере дракона и стал его вызывать. На шум дракон вышел. Колдун спросил его:

- Тебя зовут так-то? - и назвал предполагаемое драконье имя. - Я пришел убить тебя, ведь я знаю твое имя! - теперь его лицо напоминало лицо блондинистой маньячки из Завидово, которая сжигала дома, и лицо Альбиночки.

- Ну так убивай! - дерзко молвил Дракон.

Колдун напрягся.

- Абра-кадабра - тампакс - комет - виагро - аквафреш без тети Аси! - и ничего не получилось.

- Да хоть леванте с чапи в прикуску с ку-ку-рукой! - хохочет Дракон. То имя, которым ты обозвал меня - не мое! На, сникерсни! Так моего прапрадедушку звали. Он и новым русским-то не был. Поэтому закончим эти разборки, ты уж извини, парень! Дирол - моя любимая жевательная резинка! и проглотил колдуна.

Произведения Урсулы, хоть я и не смогла принять, вернули меня к размышлениям о проблеме имени. Должно быть, и Август был послан мне судьбой с этой же целью. Не напрасно я все же с ним работала, кое-чему научилась, кое-что для себя открыла. Я задумалась о том, каким будет имя в следующем, третьем, тысячелетии.

Если обратиться к фантастам середины уходящего тысячелетия, то в их произведениях имена будущего встречаются в виде цифровых шифров. История уже до этого дошла: у каждого есть электронное имя, даже у кошки или собаки, часто именно в виде цифр. Надоело.

Даже самый фанатичный компьютерщик, правда, кроме патологичного Августа, про любовь пишет пока еще понятными многим поколениям словами, а не цифрами и даже не терминами.

В фантастике наших дней уже проводится "теория истинного имени". Так ее называет ле Гуин. Собственно, ничего нового она не утверждает, кроме того, что повторяет древние истины. Она вводит понятие "Истинные имена", которые выступают и как основа бытия, и как основа мировоззрения, являются сутью магии, которая для Урсулы тождественна истинному знанию. Через имя ее герои влияют на его носителя. Истинное Имя дракона заставляет его подчиниться Магу, искусство которого и состоит в знании Истинных имен всех предметов, а не только живых существ. Таким путем дракон возвращает украденные сокровища. С тем же успехом маг, зная истинные имена, подзывает к себе зайца, птицу, лечит людей, нейтрализует действия злодеев.

Помнится, бабка Сониха научила меня старинному охотничьему проклятию, которое отводит от охотника-соперника птицу и зверя: "Как безымянному нет имени, так бы не было ему ни птицы, ни зверя". Мне пригодилось это проклятие только однажды, когда один так называемый бизнесмен не заплатил мне положенные деньги. Нечего и сомневаться, что вскоре он разорился, и ему пришлось закрыть фирму.

Герои ле Гуин считают, что все вещи имеют свои имена, поэтому со словами надо обращаться осторожно. С этим я вполне согласна, да и многие ученые считают, что самые первые слова, прозвучавшие на нашей планете, были имена собственные. Есть еще хорошо известная теория "бау-вау" (так австралийский ребенок звукоподражает лаю собаки, а наш говорит "гав-гав"), которая утверждает, что самые первые слова пошли от подражания природным шумам и голосам животных. Так и есть.

В фантастическом мире действует все тот же древний принцип: настоящие имена должны скрываться и подменяться вымышленными. Самая большая клятва верности - назвать друг другу истинные имена. Даже муж с женой друг к другу порой обращаются иносказательно. А я потеряла бдительность. Надо было и в психологической практике использовать свое колдовское имя Аурика, я же раскрыла все карты. Теперь любой хулиган Август пользуется этим. Вот почему в последнее время мне не везет, хотя как сказать.

Случайно ли фантастика обращается к седой древности? Может это обращение к природе, первоистокам?

Тем же заняты и ученые.

Современные психологи-буддисты и физиологи экспериментальным образом подбирают испытуемым истинные имена. Реакция на такое истинное имя удивительна: меняется пульс, кровяное давление и другие физиологические параметры пациента. Это дает возможность, пользуясь найденным истинным именем, воздействовать на подсознание человека.

Тенденция такова: мы возвращаемся к природе, окунаясь в ее жизненную энергию, постоянно находимся в космическом силовом поле языка, вбирая в свои имена природное, историческое, личностное начала. Есть такое свойство подсознания человека - запечатлевать все, что отражается на сетчатке глаза, слышит ухо, воспринимают другие сенсорные системы. Подавляющая часть информации проходит мимо нашего сознания, откладываясь в сфере подсознательной. При определенных обстоятельствах эта информация вдруг всплывает из нашего подсознания. Вероятность воспроизведения информации тем больше, чем чаще повторения. А влияние слова на человека известно давно. Поэтому, когда наше имя повторяют - та или иная реакция на него, однажды возникшая, закрепляется прочнее и прочнее. Возникает что-то вроде условного рефлекса. Только все это гораздо сложнее. Поэтому наше имя программирует нашу судьбу и жизнь, даже если никто не устанавливал его "истинность".