Сергей Гатаулин - Сапиенс как вирус

– И что, не помогает? – спросил он, поворачиваясь к Бейруту. – Какая-то, пусть и временная, стабилизация должна быть.

– Бардак! – отмахнулся Бейрут. – Стабилизируется, конечно, но ненадолго. И вот что погано – взрыв все одно будет, а людей уже не вернуть.

– Вселенная гибнет, – возмутился Дмитрий, вскидывая руки, – а вы все о людях толкуете. Каждое сознание хоть на мгновение задержит процесс распада. Твоя задача сохранить семя, – не обращая внимания на удивленные взгляды товарищей, Потемкин продолжал. – Мне нужно время, чтобы собрать все свои «Я», и тогда проблема управления программатором будет решена, а Мироздание – спасено.

– Упсс! – хмыкнул Жора, прикрывая рот ладонью. – А вот и Бог, собственной персоной, отец всего сущего, Альфа и Омега. Кажется, мы это уже проходили, когда ты к программатору подключился.

– Как вы не понимаете? У нас больше не будет возможности спасти наш мир, – выплевывая слова, Дмитрий озвучивал мысли ПервоДима, и чем дольше он говорил, тем мрачнее становилось лицо Бейрута.

Дмитрий старался отключить своего двойника, как когда-то отключал Тромба, но не мог.

– Демон не даст нам еще одной попытки, нет у нас времени, – убеждал ПервоДим сквозь нарастающий гул голосов. – Хватит мямлить, основной закон – целесообразность. Либо – мы, либо – нас. Мир прост, как двоичная система: ты – либо ноль, либо единица.

– Согласен! – донеслось издалека.

– Бред все это!

– Ерунда!

– А я – за!

Он слышал множество мнений, и каждое из них было и его мнением: он был «за», поддерживал всех, понимая правоту каждого своего «Я». Он не мог спорить с самим собой.

– Точно! Нет! Я против… – сотни голосов, включаясь в мысленный спор, перебивали друг друга, пока начальная мысль и вовсе не растворилась в хаосе мелькающих обрывков и неясных мыслеформ.

– Хватит! – заорал Дмитрий.

Выталкивая участников спонтанного голосования из своей головы, он разорвал все установившиеся связи. Воздух заискрился, в затылок ударила горячая волна, и тут же за спиной раздался голос Жоры.

– Ты в порядке?

Потемкин, вымученно улыбаясь, попытался найти Бейрута, но тот сам, довольный собой, протиснулся в его мыслесферу и тут же съязвил:

– Если бы ты не был так сильно занят участием в мыслефоруме и послушал меня, то узнал бы много интересного.

Дмитрий постарался успокоиться.

– Рассказывай, как решились?

– Ты имеешь в виду, людей к программатору подключать?

– Бейрут на несколько секунд бросил свою «клавиатуру». – А что нам оставалось еще делать? Во-первых, я, как и ты, уверен, что больше попыток не будет: нет у нас времени на создание нового программатора. И когда я это понял, пошел к ребятам. Посоветовались и решили: подключать. Только Ванькин был против, но и его удалось уговорить, – Бейрут на секунду замолчал, посмотрел в сторону сияющего края программатора и продолжил. – Пока там Тромб рулит, но не знаю, надолго ли его хватит, каждый прибывающий тут же пытается освободиться из-под его контроля. Ты же знаешь, как программатор действует на сознание. Стабилизация наступает на очень короткое время, но все же каждый прибывший разум продлевает время жизни программатора.

Дмитрий вспомнил необычайные ощущения вседозволенности и ни с чем ни сравнимой эйфории.

– Семени! – поправил он.

Бейрут молча кивнул, словно уже знал, что находится перед ними.

Дмитрий всмотрелся в светящуюся сферу и только сейчас прочувствовал всю жуть представшей перед ним картины. Громадный прозрачный кокон вращался в вышине, а на его поверхности, словно приклеенные к прозрачному шару куски газеты, висели люди с распростертыми руками. Десятки, сотни, тысячи людей. И от каждой человеческой фигуры внутрь семени уходила пылающая пуповина, растекающаяся затем на множество мерцающих, похожих на кровеносные сосуды нитей. Люди появлялись и исчезали, отдав свой разум для того, чтобы странная конструкция программатора прожила еще какое-то время.

– А как же их вирусы? – вдруг вспомнил Потемкин. – И где добровольцев берете?

– Пока это только друзья… и друзья друзей, которых совсем прижало. За вирусы у нас Емеля отвечает. Он их в Сеть пачками сбрасывает, а ко мне уже очищенных человеков подгоняет.

– А тела куда деваете? – поинтересовался ПервоДим спокойно, словно речь шла о ненужных конфетных фантиках.

Потемкин испуганно дернулся.

– Так нельзя! – завопил он, хватаясь за голову. – Это же люди!

– Они – уже трупы, – проговорил ПервоДим. – Не сегодня, так завтра все они просто исчезнут вместе с этим миром, вместе с миллионами других реальностей.

Бейрут кивнул, соглашаясь:

– Однозначно!

Дмитрий сжал кулаки, продолжая недовольно бормотать, отвернулся. Он не хотел соглашаться с ПервоДимом, но найти аргументов, доказывающих его неправоту, не мог и поэтому злился на себя. Приблизился к кокону, заглядывая внутрь, попробовал отыскать туманность гуорков. Не найдя, задумчиво покачал головой.

– Мне нужно подключиться – ненадолго, – прошептал он и тут же услышал возмущенные крики Бейрута и Жоры.

– Нет! Только не это! Он еще после прошлой игры в бога не восстановился.

– Да вы не бойтесь, я уже привитый от этой заразы, – выдохнул Дмитрий и исчез, тут же появляясь внутри кокона.

Огляделся. Ему вдруг показалось, что среди множества человеческих тел в свете галактик и звездных скоплений он увидел знакомое лицо. Перед глазами мелькнули узкие губы, черные, закрученные кверху усы и кавказский с горбинкой нос. «Ванидзе, Алик» – Дмитрий не раз видел программиста в «Медвежьей берлоге», но сейчас с трудом узнал его. Серая, высушенная, как у трупа, кожа, синяки под глазами. Безжизненная маска дрогнула, Алик выгнулся, и в этот момент светлые нити, пронзающие его голову, померкли. Пылающая пуповина, соединяющая тело с программатором, погасла, отпуская молодого человека. Обмякшее тело с громким хлопком исчезло, освобождая место для следующего «пациента».

Дмитрий, недолго думая, метнулся к образовавшемуся просвету и… закричал, но не от боли – от удивления и восхищения; ощутив прикосновение Вселенной, на мгновенье почувствовал себя атомом водорода, звездой, галактикой и туманностью одновременно. Он был везде и всегда, он сам стал временем и пространством; мог управлять движением звездных систем и лепить материю из гипотетических кварков. Время метнулось вперед, и он услышал торопливый голос Тромба.

– Ты здесь зачем?

– Чтобы понять, – ответил Дмитрий, пытаясь найти бойца, но никого не увидел.

– Что ты хочешь понять?

– Почему семя нестабильно?

– Материя мертва, нужна программа для звезд, – прошелестел в голове затихающий голос Тромба. – Не мешай, уходи!