Абрахам Меррит - Лунная заводь

Они подчинили себе свет... свет, который зарождался из ничего по их повелению, и который давал жизнь всем другим вещам, и в котором все вещи были, есть и будут. Свет, который, проходя через их тела, очищал их от всякой скверны и грязи; свет, который служил и пищей, и питьем; свет, который переносил их взоры далеко-далеко или порождал для них изображения внешнего мира, открывая множество окон, через которые они рассматривали жизнь, протекающую на тысячах и тысячах носившихся в пространстве миров; свет, который был огнем самой жизни, и они купались в нем, восстанавливая свои собственные жизни. Они установили внутри камней светящиеся лампы; а из черного света они соткали тени, служившие укрытием, и другие тени - те, что убивают все живое.

Вот из этого народа и выросли Трое - Молчащие Боги. Они опередили всех остальных в мудрости, и от этого в Трех возросла,., гордыня. И Трое построили для себя это место, в котором мы сейчас сидим, и сделали Портал для этого места и, оторвавшись от своего рода, ушли, чтобы в одиночестве исследовать тайны и в одиночестве обнажать грани Алмаза Истины.

Затем вниз пришли предки Акка, но тогда они были не такие, как сейчас, в них светилась, но очень, очень слабо, искра... самосознания. И Таиту, увидев в них эту искру, не стали убивать их. Но они пошли своей древней, давно нехоженной дорогой и выглянули наружу, чтобы еще раз посмотреть на лицо земли. И вот что они увидели - вся земля была покрыта бесконечными обширными лесами и повсюду бушевала зеленая жизнь. На побережьях дрались и пожирали друг друга чешуйчатые и зубастые твари, а в хаосе зеленой жизни двигались тела, большие и маленькие - те, которые убивали, и те, которые убегали от тех, что могут убивать.

Тогда они обследовали проход, через который пришли Акка, и закрыли его. Потом Трое забрали их и привели сюда; и они научили их многому, и раздували в них искру до тех пор, пока она не разгорелась огнем, и вот, со временем, они стали такими, какими вы видите их сейчас - моими Акка.

После этого Трое собрались на совет и сказали: "Мы усилили жизнь в этих созданиях до такой степени, что она стала осмысленной - почему бы нам не создать самим жизнь?" Снова Лакла замолчала, и у нее в глазах появилось восторженное мечтательное выражение.

- Трое заговорили, - прошептала она. - Они берут мой язык.

И в самом деле - она вдруг заговорила с такой быстротой и легкостью, как будто была только голосом, с помощью которого чей-то мозг, гораздо более гибкий и мощный, чем ее собственный, излагал свои мысли.

- Да, - гулко завибрировал золотой голос. - Мы решили создать то, что воплотит собой дух самой жизни, будет говорить с нами языком отдаленнейших звезд, языком их ветров и языком их вод, и всего, что находится снаружи и внутри них. Мы работали с тем, что вы называете эфиром - этой универсальной первоосновой материи, этой прародительницей всего сущего. Не надо думать, что ее удивительная плодовитость ограничена.тем, что вы видите сейчас на земле, или тем, что существовало на земле со дня ее сотворения. Бесконечны, поистине бесконечны виды материи, которые рождаются из ее материнского начала, и бесчисленны формы энергии, которыми она обладает. С помощью нашей мудрости мы проделали наружу множество окон из нашей обители, и через них мы смогли видеть лица бесчисленного множества миров, и вот знайте, что на всех них были дети эфира, точно так же, как и сами миры были его детьми. Наблюдая, мы учились, и научившись многому, мы сделали то, что вы называете Двеллером, а те, которые живут снаружи, - Сияющим Богом. Внутри Матери Всего Мира создали мы его, чтобы он был голосом, рассказывающим нам о ее загадках, светочем, освещающим нам дорогу к будущим тайнам. Из эфира мы сотворили его и наделили его душой света, - вы до сих пор не знаете, что это такое, и, возможно, никогда и не узнаете - и вложили в него сущность жизни - той самой, что цветет на дне глубочайшей бездны, которую вы уже видели, той жизни, что заставляет биться сердце земли. И мы трудились, отдаваясь всей душой своей работе, снедаемые нетерпением и опаляемые гордыней, и вот в величайших муках и страданиях появилось на свет наше дитя - Сияющий Бог!

Существует некая энергия, которая превыше самого эфира, обладающая способностью чувствовать и целеустремленно действовать - сила, которая словно океан охватывает всю Вселенную до самых дальних ее уголков, которая пронизывает все, рожденное эфиром, которая дает всем нам возможность видеть, говорить и чувствовать, сила, что присуща и животным, и птицам, и рептилиям, она есть и в деревьях, и в траве, и во всех когда-либо живших на свете существах, которые -теперь покоятся в земле и в камне, которая наделяет искрометным языком драгоценные камни, звезды и всех обитателей небесного свода. И эту силу вы называете сознанием!

Мы увенчали Сияющего Бога короной из семи шаров света. Шары - это каналы между ним и той чувствующей энергией, которую мы пытаемся распознать и изучить: входные ворота, через которые вливаются потоки этой энергии, и вливаясь, обретают способность к звучанию и осмыслению, побывав внутри нашего дитяти.

Но когда мы создавали его, гордыня, обуявшая нас, превзошла все пределы и, наделяя его волей, мы позволили ему, если он сочтет нужным, пользоваться своей силой и для добрых и для злых дел, говорить или хранить молчание, рассказывать нам о том, что мы хотели бы знать, - о тех сведениях, что вливались в него через семь шаров света, или утаивать от нас эти знания, и еще, употребив для его создания все когда-либо существовавшие виды энергии, мы наделили наше дитя безразличным отношением к действительности, сделали его способным воспринимать и отзываться на весь спектр эмоций, от одного полюса запредельной радости до другого полюса запредельной скорби через всю соединяющую их гамму чувств, дали ему способность вместить в себе экстатические восторги всех бесчисленных планет и светил и все их скорби и печали: все то, что символизирует для вас Бога, и все то, что символизирует для вас Дьявола, - но не противопоставляя при этом одно другому (ибо мы не наделили его способностью различать добро и зло) - нет, напротив, соединяя их в себе, удерживая между ними равновесие и замыкая собой друг на друга, как разноименные полюса.

Вот оно что, подумал я, - теперь понятно, чем объяснялась та ужасающая перемена, что произошла с лицом Трокмартина и со всеми лицами рабов Двеллера, на которых запечатлелись одновременно два противоположных чувства - безграничного счастья и такого же безграничного ужаса.

Снова ярко и живо заблестели глаза служительницы, задумчивость покинула ее лицо, золотой голос, звучавший только что низко и глубоко, обрел прежнюю, привычную высоту тембра.