Абрахам Меррит - Ползи, тень !

Но остается блюдо; и дважды я видел страх в его глазах, когда к нему обращалась Дахут... все-таки между ними трещина... и мне нужно этим воспользоваться.

А может, кто-то другой, не Дахут, поместил блюдо рядом со мной?

Я вспомнил голос Ральстона, перешедший в жужжание мухи. Услышал, как Дик кричит мне:

- Берегись, берегись Дахут... освободи от Собирателя, Алан.

В комнате потемнело, как будто дождевые тучи спустились еще ниже, все заполнили тени.

Я сказал:

- Отпустите слуг, де Керадель. Я вам расскажу.

Я рассказал. Он слушал не прерывая, с неизменным выражением лица, бледные глаза время от времени поглядывали в окно, потом смотрел на меня. Когда я кончил, он с улыбкой спросил:

- Вы считаете это сном... или реальностью?

- Но вот это... - я указал на блюдо.

Он взял его и задумчиво стал рассматривать. Сказал:

- Предположим для начала, что ваш опыт реален. При этом я оказываюсь колдуном, волшебником, жрецом ада. И вас я не люблю. Не только не люблю, но и не доверяю вам. Меня не обманула ваша готовность участвовать в наших делах и целях. Я знаю, что вы пришли сюда только от страха перед тем, что может случиться с вашими друзьями. Короче, я знаю все о взаимоотношениях моей дочери с вами и о том, что из этого следует. Я мог бы... избавиться от вас. Очень легко. И избавился бы, если бы не одно препятствие. Любовь моей дочери к вам.

- Обращаясь к воспоминаниям ее далекого предка из Иса, превращая ее в древнюю Дахут, я, очевидно, не мог пользоваться только избранными воспоминаниями. Для моих целей они должны быть полными. Я должен восстановить их все. К несчастью, в их числе и владыка Карнака. К еще большему несчастью, она встретилась с вами, чьим отдаленным предком является все тот же владыка Карнака. Ваше уничтожение означало бы необходимость полностью перестраивать все мои планы. И это привело бы ее в ярость. Она стал бы мои врагом. Поэтому вы - не прекратили существовать. Ясно?

- Абсолютно, - сказал я.

- Далее - по-прежнему предполагая, что я именно тот, кем кажусь вам, - что я должен предпринять? Очевидно, сделать вас particeps criminis, соучастником преступления. Вы не сможете разоблачить меня, не разоблачив тем самым и себя. Я даю вам некий напиток, который уничтожает ваши предубеждения относительно того и этого, устраняет ограничения. Вы становитесь particeps criminis. И теперь бессильны разоблачить меня, если сами не хотите получить петлю на шею. Несомненно, - вежливо заметил он, все эти соображения приходили вам в голову.

- Действительно, - согласился я. - Но я хотел бы задать вам несколько вопросов, вам в роли колдуна, волшебника, жреца ада, вымышленной или реальной.

- Спрашивайте.

- Вы были причиной смерти Ральстона?

- Нет, - ответил он. - Это моя дочь. Она приказывает теням.

- Но была ли тень, шептавшая ему о смерти... реальной?

- Достаточно реальной, чтобы вызвать его смерть.

- Вы начинаете говорить двусмысленно. Я спросил, реальна ли она.

Он улыбнулся.

- Есть доказательства, что он в это верил.

- А остальные трое?

- Тоже считали реальностью. Именно неожиданное установление доктором Беннетом связи между этими четырьмя случаями вызвало наш визит к доктору Лоуэллу... исключительно неудачный визит, поскольку, как я уже заметил, там она встретила вас. Конечно, по-прежнему допуская, что я колдун и злодей, Карнак.

- Но зачем вы их убили?

- Мне временно понадобились деньги. Вы помните, возникли трудности с доставкой золота из Европы. Мы много раз убивали и раньше - в Англии, во Франции, в других местах. Дахут нуждается в развлечениях, ее тени тоже. И они должны питаться - время от времени.

Говорит ли он правду или играет со мной? Я холодно сказал:

- Те, что ночью шел к Пирамиде... мы по-прежнему предполагаем, что мое видение реально... - нищие...

Он меня прервал:

- Нищие! Почему вы их так называете?

Теперь я рассмеялся.

- А разве это не так?

Он успокоился.

- Большинство из них - да. А теперь вы будете спрашивать, как я их получаю. Это, дорогой мой Карнак, исключительно просто. Нужно только подкупить одного-двух чиновников, передать нищим некий наркотик, потом тени моей дочери начнут им нашептывать, и вот по ночам они начинают ускользать и под руководством теней добираются до места, где их ждет моя яхта. И вот они здесь... и очень счастливы, уверяю вас... между жертвоприношениями.

Он вежливо спросил:

- Удовлетворительно ли я рассеял ваши сомнения? Разве все это не соответствует характеру колдуна и его дочери?

Я не ответил. Он сказал:

- Продолжая рассуждения, мой дорогой Карнак, предположим, что вы сбежите, расскажете эту историю другим, привлечете ко мне человеческий закон... что произойдет тогда? Не найдут никаких жертв, ни мертвых в Пирамиде, ни живых в пещере. И Пирамиды никакой не будет. Я позаботился об этом.

- Найдут лишь мирного ученого, у которого невинное хобби воспроизвести в миниатюре древний Карнак. Он покажет свои стоячие камни. Его очаровательная дочь будет сопровождать и развлекать прибывших. Вы... вы тоже будете присутствовать, но как сумасшедший. Но, будете вы здесь или не будете, что произойдет с вами дальше? Вы не умрете... даже если очень захотите... даже если у вас останется сил, чтобы сформулировать такое желание...

Губы его улыбались, но глаза были холодны, как лед.

- Я по-прежнему говорю как колдун, разумеется.

Я спросил:

- Но почему со своим экспериментом вы приехали сюда, де Керадель? Разве не лучше было бы провести его в Карнаке, перед древней Пирамидой? Собиратель хорошо знает туда дорогу.

Он ответил:

- Собиратель знает все дороги. И как я могу свободно открывать эту дорогу в земле, где так живы воспоминания? Где нашел бы я жертвы, как бы смог провести ритуал без помех? Невозможно. Поэтому я и пришел сюда. Здесь Собиратель неизвестен... пока.

Я кивнул; все это достаточно разумно. Прямо спросил:

- Чего вы рассчитываете добиться?

Он рассмеялся.

- Вы слишком наивны, Карнак. Этого я вам не скажу.

Гнев и угрызения совести заставили меня забыть об осторожности.

- Я никогда больше не буду помогать вам в этом черном деле, де Керадель.

- Вот как! - медленно сказал он. - Вот как! Я так и думал. Но вы мне больше не нужны, Карнак. Сближение прошлой ночью было почти совершенным. Таким совершенным, что больше мне не нужна даже... Дахут.

Он сказал это почти задумчиво, как будто рассуждал вслух, а не говорил со мной. И опять я почувствовал между ними какую-то трещину, какой-то разлад... страх перед Дахут гонит его... куда?

Он откинулся в кресле и рассмеялся; в глазах и губах смех без угрозы или злобы.

- Это одна сторона дела, доктор Карнак. А теперь возьмем другую сторону, сторону здравого смысла. Я способный психиатр и любитель приключений, Исследователь, но не джунглей и пустынь этого мира. Я исследую мозг человека, а это тысячи миров. Большинство из них, я это признаю, удручающе однообразны. Но время от времени встречаются такие отличия, которые оправдывают всю работу.