Сергей Михайлов - Шестое чувство

Я был уверен, что это не мистификация, а самое настоящее чудо. По крайней мере, я очень, очень хотел на это надеяться.

На этом бы и закончился этот удивительный, насыщенный событиями и треволнениями и все-таки чудесный день, если бы под занавес его не омрачил этот стервец Васька. Он внезапно появился за моей спиной и басом прогудел:

-- Может, вернуть американца? Ведь букет-то целехонек. Только теперь не за миллион, а за десять -- ведь за чудеса платить надо...

-- Пошел вон! -- рявкнул я, зверея.

Глава восьмая

На следующий день я наметил встречу с Козлятиным-Боцманом. Была пятница, накрапывал мелкий колючий дождь, и ехать после работы в другой конец Москвы очень не хотелось -- но дело требовало моей жертвы. И я поехал.

Винный магазин на улице Коненкова я нашел быстро. Несмотря на дождь, вход в него атаковала голодная разношерстная толпа, преимущественно мужского пола, а вдоль очереди, которая то и дело теряла свои контуры и сбивалась в кучу, патрулировали два милиционера. Еще два стояли у входа в магазин в полной боевой готовности. Невдалеке дежурила милицейская машина, в которой сидел милиционер с рацией, готовый в любой момент вызвать усиленное техникой подкрепление.

Я не долго думал, прежде чем отдал предпочтение винному магазину, нежели законному обиталищу Козлятина, обозначенному в его паспорте в графе "прописка". Зная повадки своих, кузьминских, алкашей, я мог почти безошибочно указать, в каких точках микрорайона обитает их основная масса в то или иное время суток. Этими точками могли быть либо винные магазины, либо пивнушки. В этой же местности концентратором мужского населения служил вышеозначенный винный магазин, который мне посоветовал посетить сержант Стоеросов. Затаившись несколько поодаль, я стал скрупулезно и с пристрастием просеивать сквозь зрительное сито страждущую толпу, выискивая в ней нужного мне человека. Как и следовало ожидать, в хвосте очереди его не оказалось. Не оказалось его и в первых рядах, где было заметно наибольшее оживление и где страсти накалились до предела. Ага, значит он внутри! -- догадался я и стал ждать, когда находящиеся в недрах магазина счастливчики прорвутся сквозь кордон таких же, как они, но еще не отоваренных спиртным, и вырвутся на оперативный простор предмагазинного пространства.

Бежали минуты. Я уже порядком продрог и в душе клял всю эту затею, когда внезапно встретился взглядом с патрульным милиционером, сидевшим в машине у рации. Ба, да это же мой старый знакомый, сержант Стоеросов! Он улыбнулся одними углами рта, чуть заметно подмигнул и кивнул в сторону магазина, давая понять, что клиент на месте. Ответным кивком я поблагодарил его, собрал всю свою волю в кулак и приготовился ждать дальше. Наконец ожидания мои увенчались успехом: на пороге магазина, расталкивая страждущих и жаждущих, вырос человек в тельняшке и джинсах с четырьмя или пятью бутылками водки в обеих руках. Да, это был Козлятин, именно его образ остался в памяти тех нескольких бабулек, которых я "просветил" вчера. Случайный взгляд, брошенный много на Стоеросова, подтвердил мои догадки: он снова кивнул в сторону магазина.

А Козлятин тем временем, злой, довольный и красный, спускался со ступенек и, высоко подняв руки с огненной жидкостью над головой, победно взирал на толпу. Толпа шумно глотала слюну и урчала пустыми желудками. К счастливчику тут же ринулись его дружки и знакомые -- те, с кем ему надлежало раздавить эти несколько поллитровок. (Надо заметить, что в такую погоду я и сам бы не прочь... впрочем, это к делу не относится.)

-- Ну ты, Боцман, молоток! -- гоготнул один из дружков. -- Ведь больше двух на рыло не дают.

-- Это тебе, Француз, не дают, а мне меньше пяти не положено. Как бывшему моряку. Усек?

Кто-то визгливо заржал.

-- Слышь, Боцман, вскрой одну здесь, пустим ее по кругу, а остальное -- где всегда, а? -- заканючил какой-то щуплый потертый мужичок, вертясь у ног Козлятина. -- А то не дойти мне...

-- Вот-вот, на глазах у ментов, чтоб всех повязали, -- зло отозвался Козлятин. -- Потерпишь, не сдохнешь.

Оставив этих молодцов самим решать их собственные проблемы, я принялся за решение своих. Предполагаемый убийца стоял в десяти метрах от меня, и ничто не мешало мне прозондировать его мозг и докопаться до истины. Что я и не замедлил сделать.

Чего там только не было наворочено! Я чувствовал себя так, словно меня окунули в бочку с помоями, и на дне этой бочки я должен был найти маленькую невидимую иголку. Я ныряю в помои с головой, шарю вслепую рукой по дну, меня тошнит от этой мерзости, но я все ищу, ищу, ищу чего-то, потом выныриваю, хватаю ртом воздух -- и снова на дно. Можете мне поверить -- сравнение наиточнейшее, по крайней мере, вряд ли я испытал ощущения более острые и гадкие, если бы меня действительно окатили помоями -- причем, несколько раз. Но игра стоила свеч, и я добился своего. Я откопал в памяти Козлятина-Боцмана, которая то тут, то там зияла глубокими и обширными провалами, нужную мне информацию -ту самую, которая пролила свет на участие этого типа в убийстве Паукова. И хотя мне пришлось порядком попотеть, собирая воедино разрозненные куски памяти Боцмана, я в конце концов получил довольно-таки цельную картину происшедших две недели назад событий. Моя версия подтвердилась: именно Козлятин стал причиной смерти Паукова. События в тот роковой день развивались следующим образом.

Около двух часов дня Боцман, слегка опохмелившийся после вчерашнего, стукнул пару раз в дверь квартиры Паукова. Тот долго не открывал, а когда все же открыл, то Боцман увидел, что Пауков находится под приличной мухой.

-- Наклюкался уже, Паук? -- со злостью произнес Боцман, входя в квартиру. -- Налей полстакашка.

-- Н-нету, -- заикаясь, ответил Пауков и смачно рыгнул.

-- Врешь, гад! -- не поверил Боцман и прошел прямо в комнату. В комнате воняло так, что даже видавший виды Боцман поморщился. На столе стояли две пустые бутылки из-под водки и два грязных стакана.

-- С кем жрал-то?

-- С Носом, -- ответил Пауков, еле ворочая языком.

-- А, с этим шизанутым. На какие шиши-то?

-- Да наскребли малость... Посуду пустую снесли.

-- Посуду, говоришь? -- сощурился Боцман, меряя Паукова взглядом. -- Ну-ну...

-- А ты чего заявился?

-- Должок гони. Помнишь, как проспорил мне?

-- Че-во-о? Какой еще должок?

Боцман нахмурился.

-- Ты, Паук, шлангом не прикидывайся, а то я ведь не посмотрю, что ты инвалид, -- враз напомню. -- Боцман поднял свой увесистый кулак и сунул его под нос Паукову. -- Ну, вспомнил?

Пауков тупо кивнул, и от этого кивка его шатнуло так, что он не удержался и упал на стол. Со стола свалилась пустая бутылка и разбилась.

-- Болван, -- сплюнул прямо на пол Боцман.

Пауков поднялся и исподлобья уставился на гостя. Мотало его все сильнее и сильнее.