Владимир Михайлов - Приют ветеранов

— Присмотрите за филиалом «Гортензии», это и будет помощью.

— В будущем. А сейчас?

— Сейчас… собственно, мне ничего не нужно.

— Тем не менее мое обещание остается в силе. Да, любопытно вы начали копать… Хотя, откровенно говоря, я не очень представляю себе возможности контрабанды в этой области. Тут ведь не камушки, или валюта, или наркотики. Одно дело провезти несколько килограммов, допустим, героина, кокаина или другой пакости — они поддаются любой фасовке… да что я вам говорю, вы и сами лучше меня все это знаете, и совсем другое — контейнеры с трансплантатами, заполненные жидким азотом, требующие умелого обращения… Их вы не запрячете за облицовку потолка, допустим, или во второе дно чемодана. Да их вообще невозможно спрятать, если уж говорить серьезно!

— Совершенно с вами согласен, сэр. Здесь нужна совсем другая механика. Однако у меня, в частности, нет ни малейшего сомнения в том, что эта непостижимая система провоза существует. И я хочу докопаться сам.

— Одному человеку это не по силам. Исключено.

— Может быть, со временем найдутся другие энтузиасты. Мне встречались такие. У вас, например, был, помнится, мистер Милф. Когда-то мы с ним…

— Увы, он уже некоторое время в отставке.

— Однако я слышал, он и в отставке выполнял некоторые задания Службы…

— Да, был такой эпизод. Но нынче его все равно тут нет. Свободный человек, он решил побывать там, куда его не заносило по служебным делам. Умчался неожиданно, даже не попрощавшись.

— Так что сейчас он далеко?

— Честно говоря, я даже не знаю, где. То ли в Африке, то ли где-то в Бразилии… Просто не знаю.

Мерцалов сказал совершенно искренне: он на самом деле не знал. Не до Милова ему было в последнее время и вообще не до отставников. Получают пенсию, живут как живется, чего еще?

— Не беспокойтесь, — утешил он британца, который, правда, и не выказывал особого волнения. — Найдутся люди… если понадобится.

— Уверяю вас, это серьезно. Такие процессы лучше пресекать в самом начале.

— Догадываюсь. Кстати, само происхождение этих сверхпрограммных трансплантатов тоже представляет интерес.

— Я отдаю себе отчет в этом. Однако полагаю, что разумнее найти нить и по ней добираться до клубка, чем искать в первую очередь клубок, который может оказаться где угодно. Даже у меня под кроватью, — пошутил гость.

Мерцалов кивнул.

— Что ж, примем к сведению.

— Благодарю. А теперь вот о чем: могу ли я доложить моему шефу, что ваша Служба продолжает контролировать ситуацию с рынком и наркотропами?

— Разумеется. Мы напишем официальное письмо. Все конкретные данные предоставит вам полковник Надворов.

Хозяин кабинета сделал движение, словно собираясь подняться.

— В любое время, — подтвердил его заместитель.

— Господин генерал, еще одна просьба — личная. Мне хотелось бы задержаться в Москве на несколько дней. Просто я здесь никогда не был…

— Это уже не моя компетенция, а мидовская. Виза ведь у вас в порядке?

— Виза — в абсолютном. Я предупредил вас ради того, чтобы вы не отвлекали слишком много сил на мое сопровождение…

Мерцалов улыбнулся.

— Не больше чем положено. Поскольку вы не премьер, не король и вообще не V.I.P., мы не станем уделять вам особого внимания.

— Вы позволите позвонить вам, если возникнет такая необходимость?

— О, конечно. Правда, я далеко не всегда бываю в кабинете.

— Буду надеяться, что мне повезет.

— Желаю вам того же. Хотите совет на прощание?

— Выслушаю с удовольствием.

— Эта клиника… Она уже ощутила на себе ваше внимание?

— О, вряд ли. Я умею, когда нужно, работать достаточно тонко.

— Пусть она почувствует.

— Зачем?

— Чтобы люди там занервничали. Тогда они скорее начнут суетиться и совершать какие-то, пусть маленькие, ошибки.

— Я понял вашу мысль.

— Вот и воспользуйтесь ею. Докинг улыбнулся.

— Непременно. Я очень рад совпадению наших мыслей. Дело в том, что мною задумана подобная операция, и вскоре я займусь ею. А может быть, ее уже начал проводить один мой коллега — такой же маленький сыщик, как и я.

Мерцалов, пожалуй, покраснел бы, если бы умел краснеть.

— Ну конечно же, — пробормотал он. — Кстати, раз уж вы решили задержаться в Москве, вероятно, вы нуждаетесь в рекомендациях? Что и где посмотреть?.. Если вам понадобятся дефицитные билеты, в Большой театр, например… Хотя вы, наверное, воспользуетесь услугами посольства?

— Возможно, я и загляну туда… А что касается Москвы, то меня интересуют не театры; прежде всего Берфитт. Не можете ли вы облегчить мне задачу, сообщив его точные координаты?

Мерцалов усмехнулся.

— Могу. Смотрите только, чтобы вас не приняли за шпиона. Или за гостиничного вора, что более вероятно.

— О, скорее всего они будут не так уж далеки от истины, — со всей серьезностью ответил гость. — Но в таком случае я снова прошу вашей помощи. Мне хотелось бы получить номер в той же гостинице, где остановился он.

— Вы настолько богаты?

— Я одинок, — признался Докинг, — и не предаюсь дорогостоящим порокам. Только дешевым.

— Надеюсь, вам не изменит чувство меры.

— Ну, до сих пор не случалось.

— Номер в «Империуме» для вас полковник Надворов закажет немедленно. Это все?

— Теперь, видимо, да.

— В таком случае разрешите последний вопрос. Вот эти ваши предположения и поиски — они никак не связаны с похищением бета-углерода?

Докинг выдержал взгляд Мерцалова, не дрогнув.

— Мы не участвуем в этой операции.

— Ах, так! М-да… Ну, желаю вам успехов.

Когда оперировал доктор Юровиц, наверху, за стеклом, на смотровой галерее всегда собиралось немало зрителей. Специалистов, разумеется, для которых это было еще одной формой учебы.

Только что сестра в очередной раз промакнула бумажной салфеткой проступивший на лице хирурга пот; в операционной и так было нехолодно, но ему казалось, что бестеневые лампы еще повышали температуру. Увы, без них обойтись было невозможно. Особенно в возрасте, когда зрение едва заметно начинает сдавать.

Сейчас обе берцовые кости были после соответствующей обработки и подгонки совмещены и скреплены и шла кропотливая, ювелирная работа сращивания нервов. Операция проводилась под местным наркозом, и доктор Юровиц временами бросал взгляд на лицо пациента; делал он так по старой привычке: между ним и головой оперируемого был установлен экран, и виднелась только верхняя часть его головы, а точнее — густые черные волосы чемпиона мира по автогонкам «Формулы-один», на последних соревнованиях потерпевшего (не по его вине, впрочем) аварию. Кости правой ноги оказались раздробленными настолько, что проще было отнять ее и поставить новую — с девяностопроцентной гарантией успеха. Лучше Юровица в клинике «Гортензия» никто этого не делал (а может быть, и во всем мире).