Владимир Михайлов - Приют ветеранов

Ничего другого не остается, кроме полета на свой страх и риск. Впрочем, такое бывало, и не раз… Что ж, решено.

Докинг выключил магнитофон и вышел в коридор, как всегда, бесшумно.

Возле двери, что вела в его номер, стоя, по счастью, спиной к Докингу, работал человек в цветастой, дорогой пижаме. Немолодой, судя по затылку с густой проседью волос, подстриженных по старой моде. Человек пытался тихо и аккуратно справиться с замком Британский сыщик сомневался лишь долю секунды. Едва касаясь пола, приблизился, затаив дыхание, и занес над взломщиком руку. Докинг ударил его ребром ладони по горлу, чтобы выключить на долгое время, как раз в то мгновение, когда мужчина, словно печенками ощутив опасность, стал распрямляться и поворачиваться. Но не успел. Кулем осел на пол.

Отперев дверь, Докинг втащил тяжелое тело в номер. Полотенцами — ничего другого не пришло в голову — связал руки и ноги, а потом стянул их вместе за спиной.

Закончив процедуру, сыщик вытер лицо платком — просто так, чтобы успокоиться: противник действительно оказался не из молодых. К тому же совершенно безоружным — даже ножа не нашлось. Только отмычки. Ну и, естественно, руки. Десять длинных сильных пальцев.

Британский гость покачал головой. Случайный визит, захотели потрогать иностранца за бумажник? Стали бы ради такого среди ночи ломиться в номер, где всегда можно нарваться на сопротивление? Нет, вряд ли. Пожалуй, становилось слишком жарко. «Для моей натуры северянина», — подумал Докинг с усмешкой. Самая пора исчезнуть.

А с этим что делать? Сдать властям? Слишком многое придется объяснять. Ничего, найдут, дверь в номер он закрывать не будет. И вещи пусть останутся тут: с собой он возьмет только то, что понадобится в дороге. Все это, конечно, поставит в тупик московскую Службу, но с генералом он тоже свяжется оттуда, из Африки. Нельзя, чтобы кто-нибудь помешал, пусть даже коллеги…

Докинг собрался за несколько минут. Подумав, стащил с кровати простыню и привязал взломщика еще к дверной ручке спальни, чтобы ограничить свободу передвижения, если тот очнется раньше времени и попробует выбраться. Закончив, взял кейс и вышел; дверь оставил приотворенной.

Сыщик не хотел идти через холл: ему надо было исчезнуть незаметно. Это он понял, быстро построив логическую цепочку: человек в номере — скорее киллер, нежели грабитель вор приглядел бы апартаменты подороже, Докинг никак не походил на богатого туриста. Киллера кто-то послал. Кто? Вероятно, в Москве остались люди, страхующие Берфитта даже в его отсутствие. Британскую ищейку они каким-то образом расшифровали; возможно, кто-то предупредил их из Лондона. Это тема для разговора с Фэрклотом, но не сегодня, разумеется. Однако если Берфитга прикрывает серьезная организация, то как знать — нет ли у них ушей и в окружении генерала Мерсалофф? Не исключено. Вовсе нет. Поэтому о намерениях Докинга не должен знать никто.

Планировка старого здания была ему незнакома, однако для блага людей существуют планы эвакуации постояльцев в случае пожара; их не скрывают, наоборот — такая схема имеется в каждом номере. Докинг прихватил ее с собой, надеясь, что владельцы отеля простят ему этот ущерб. При помощи плана он нашел ближайший запасной выход, не охраняемый, поскольку двери были заперты. Но замки здесь, прямо скажем… м-да.

Оказавшись на улице, Докинг довольно быстро поймал такси. Узнав, во что обойдется поездка в аэропорт Шереметьево, про себя выругался, но водителю невозмутимо кивнул: «Let's go». Он откинулся на спинку сиденья, только сейчас позволив себе перевести дыхание.

Мерцалов был зол на весь мир: ему предстояло объясняться на Софийской набережной по поводу исчезновения при невыясненных обстоятельствах британского подданного, едва успевшего приехать в Москву и еще даже не явившегося в посольство. Он предвидел выражение лиц дипломатов его величества, когда они услышат о том, что пропавший, прибыв в Москву, первым делом отправился не в посольство и не в какую-нибудь коммерческую фирму, а в Службу. Сказать не скажут, но наверняка заподозрят, что удравший Докинг был нашим человеком, и сделают несколько дипломатически безукоризненных, но достаточно ядовитых замечаний по этому поводу.

— Куда же он, по-твоему, девался, Виталий? — уже не в первый раз спрашивал он полковника Надворова.

— Ищем… — односложно отвечал заместитель.

Все получилось не совсем так. Докинг действительно в посольстве не показывался, но там, видимо, что-то о нем знали — во всяком случае, больших глаз никто не сделал. Поинтересовались лишь возможными причинами исчезновения, по мнению генерала. Похищение? Или случайное совпадение: пропавший мог загулять, его могла задержать полиция, а тут решили воспользоваться этим и вломились в номер с целью ограбления? Мерцалов помычал неопределенно, подозревая, что над ним смеются: кто же в таком случае вырубил и спеленал ворюгу — Дух Святой? Однако вслух своего предположения не высказал, заметив, что это устанавливается, но предварительное дознание пока не дало ничего конкретного. Впрочем, заключил генерал, субъект задержан на месте преступления, в настоящее время его допрашивают, и по мере поступления информации посольство его величества будет ставиться в известность. Его поблагодарили за обещание; на том все и закончилось: чувствовалось, что дипломатам не очень-то хотелось влезать в это дело, они явно знали, чьим человеком был Докинг. Мерцалов попрощался и уехал.

Уже сидя в машине, он понял, что на самом деле следовало в первую очередь не в посольство ехать, а звонить Фэрклоту в Лондон. Лично он с шефом Докинга не был знаком, но знал о нем достаточно (как наверняка и Фэрклот о нем), и то, что он знал, вызывало уважение. Едва оказавшись в своем кабинете, он заказал разговор, уповая, что английский коллега окажется на месте, а не играет где-нибудь в гольф. Мерцалов почему-то был уверен, что высшие чины британских служб все свое свободное время посвящают этой игре.

Фэрклот, однако, откликнулся. Новость он выслушал не перебивая, а затем выразил свое недовольство:

— Весьма прискорбно. Тем более что, как позже выяснилось, в Москве ему делать было совершенно нечего, поскольку объект его внимания сейчас находится в другой части света. Я уже послал Докингу приказ возвратиться. Разве в посольстве вам не сообщили об этом? Нет? Ну, значит, не сочли нужным.

— Вы сказали: нечего делать в Москве. Иными словами, вы считаете, что транзит интересующих вас материалов через Москву невозможен7 Рад, что наши мнения совпадают.

— В принципе возможен. Но не теперь. Нам стало известно, что в самое ближайшее время груз пойдет по другой тропе. Именно туда я и хотел переориентировать Докинга.