Владимир Михайлов - Приют ветеранов

— Разумеется.

— Тогда прямо в Пристань. Надеюсь, они уже там.

— Я задумался над вашими проблемами, — говорил Берфитт своим внимательным слушателям. — Достаточно легко понять, что вам, адвокат, нужна новая система перевозок. А вам, доктор, материалы для клиники. Я обдумал ситуацию и пришел к неплохим выводам. Господин Корбес, я полагаю, действительно настало время использовать ваших пациентов не только так, как вы делали это до сих пор. Пора мыслить масштабно.

Корбес, раскрывавший рот лишь в крайней необходимости, безмолвно пожал плечами.

— Я внимательно выслушал предложение мэтра Менотги, — продолжал Берфитт. — Сразу же выскажу свое мнение: оно мне не нравится.

— Как и мне, — тут же присоединился Юровиц. Корбес кивнул.

— Но, господа, я не согласен совсем по другим причинам, нежели вы. Ни один из вас просто не хочет лишних волнений, и это абсолютно понятно, хотя совершенно необоснованно. Мне же оно не по вкусу потому, что слишком примитивно. Лишено той искры фантазии, которая только и делает всякое произведение ума великим. Наш адвокат лишь начал думать, но остановился на полдороге. Я же развил его идею до конца. Сейчас я объясню вам, как все должно выглядеть с моей точки зрения, и вы убедитесь в том, что никто из вас ничем не рискует, зато, не неся никаких дополнительных расходов, вы заметно увеличите доходы.

Главный врач и директор Пристани Ветеранов лишь бегло переглянулись; ни один не сказал ни слова. Менотти улыбался так ослепительно, как будто его только что похвалили. Берфитт усмехнулся и заговорил вновь.

На изложение придуманного им плана ушло не менее десяти минут, и настроение присутствовавших за это время стремительно поднималось от точки замерзания почти до кипения.

— Выберите одну из ваших периферийных Ферм, с которой можно было бы начать, — в заключение сказал он Корбесу. — Я не занимался делами фонда «Призрение», однако структура ваша мне в общем известна. Через четыре часа я вылетаю в Москву, как я уже говорил доктору, по делам фонда «Лазарет», но могу позволить себе заняться и вашими делами. Что же касается Фермы, то, насколько я помню, у вас есть одна в Раинде… Думаю, она вполне пригодна для нашего эксперимента.

— Чтобы заниматься делами «Призрения», необходимо разрешение правления фонда. — Директор Корбес наконец-то прервал свое молчание.

— Да, я это знал с самого начала, — улыбнулся Берфитг. — И потому, еще находясь в Лондоне, переговорил с президентом фонда и получил от него полномочия представлять «Призрение» везде, где моя скромная помощь сможет пойти на пользу человеколюбивому фонду. Так что не беспокойтесь, директор.

Корбес снова ограничился легким кивком.

— Возможно, вы еще подумаете относительно предложенного мною для эксперимента Приюта? Вы могли бы назвать мне более удобное место, пока мы будем обедать. Хотя я сомневаюсь в том, что вы такое найдете.

Корбес кивнул чуть более выразительно.

— Из Москвы я смогу на пару дней вылететь в любую точку земного шара, чтобы проинструктировать ваших людей, ну и, быть может, показать им, как нужно работать, чтобы достигнуть нужного результата.

— Я уверен, они справятся, — уронил Корбес и сжал губы так плотно, словно боялся, что скажет лишнее.

— Однако, — продолжил Берфитг после небольшой паузы, когда остальным уже показалось, что разговор закончен, — для нашего общего успеха план этот должен быть реализован с величайшей точностью. Для этого необходимы люди в Москве — очень надежные люди. Надеюсь, эта мысль для вас очевидна.

— Поищем… — неопределенно проговорил Ме-нотти.

— Вам не придется трудиться: я их уже нашел. Прежде всего нам нужен надежный и посвященный во все детали операции главный врач московской клиники — в фонде мне сказали, что она будет называться «Ромашка». Опытный — чтобы открытие ее прошло должным образом, ну и… Правда, лишь на время: пока все не будет налажено. Доктор Юро-виц, руководство фонда согласилось с моей рекомендацией, и через час-другой вы получите распоряжение выехать в Москву и возглавить клинику. Ненадолго — на месяц-два, не более.

Лицо разгневанного доктора Юровица залила краска, но он промолчал и лишь нехотя кивнул.

— Вы, мэтр Меногги, будьте готовы вылететь туда же по первому требованию. Мне, возможно, придется заниматься и другими делами, тогда часть работы по транспортировке ляжет на вас.

— Я подумаю.

— Думать следует лишь в случаях, когда это необходимо. Сейчас у вас нет ни малейшего повода для размышлений. Я говорю это не от своего имени.

— Пусть будет так, — буркнул Менотти.

— В таком случае наш разговор подошел к концу. Мне пора. Надо еще предупредить кое-кого там о моем приезде…

В Москве Берфитт оказался впервые в жизни; однако если бы кто-то наблюдал со стороны за его прибытием, то наверняка решил бы, что этот джентльмен если и не живет здесь постоянно, то, во всяком случае, раз в неделю прилетает, чтобы полакомиться блюдами русской кухни. Итак, его встретили, и не один человек, а трое; может быть, конечно, кто-то еще оставался в «линкольне», куда его усадили, чтобы отвезти в гостиницу «Империум», считающуюся в российской столице одной из лучших.

Берфитт остался доволен встречей, обедом, данным в его честь на частной квартире, и беседой за столом. Ему удалось быстро договориться о приеме в Министерстве здравоохранения России. Ему также сразу пообещали и другую встречу — с человеком, хорошо знавшим Подмосковье и, не столько в силу своего служебного положения, сколько благодаря знакомствам и связям способным оказать помощь в приобретении или аренде подходящего участка. Подходящего — по представлениям фонда «Призрение», делами которого Берфитт стал заниматься с не меньшим рвением, чем проблемами фонда «Лазарет».

Однако эти встречи могли состояться, как выяснилось, лишь в середине следующей недели. Не привыкший к подобным заминкам, Берфитг пытался было протестовать, но ему разъяснили, что в России свои порядки и традиции: в министерстве ускорить дело пока совершенно немыслимо, что же касается человека со связями, то его сейчас просто нет в Москве: он дает концерты в провинции и вернется не раньше, чем через шесть дней. Во всяком случае, так объяснили в его офисе.

Вернувшись в отель, Берфитт сразу же поинтересовался у клерка, имеется ли у Москвы воздушное сообщение с Раиндой, безразлично — прямое или транзитное. Клерк ответил, что, к великому сожалению, воздушные пути с этой интересной страной еще не установлены, хотя, как он слышал, предполагаются переговоры.

— В таком случае, какой ближайший к Кигари аэропорт? Мне думается, вы наверняка связаны с Заиром.