Николай Коротеев - «Мир Приключений» 1977 (№22)

Прогрохотала еще одна электричка. Из нее вышел единственный пассажир — грузный человек с раскрасневшимся лицом. Сойдя на платформу, он сразу же уверенно направился к «Двуликому Янусу». Леня, Юра и Галя плотнее сдвинулись вокруг своего столика, закрывая Ромрой от постороннего взгляда. Но, дойдя до угла, человек повернул туда, где торговали пивом.

С той стороны палатки донесся его громкий, изумленный голос.

Леня схватил Ромрой, спрятал его в карман и кинулся к противоположной стороне «Двуликого Януса». Юра и Галя побежали за ним.

Их ожидало удивительное и живописное зрелище.

Все, кто пил пиво, кроме только что подошедшего человека с красным лицом, неподвижно застыли, словно бы остановленные мановением некой волшебной палочки. Позы этих людей были самыми красочными, полными жизни, только прерванной в один момент удивительной и могущественной силой.

Продавщица, коренастая женщина в потемневшем от пива халате, с потрясенным выражением лица бегала среди всех этих остановившихся людей и с дрожью в голосе уговаривала их немедленно прекратить, обещая в противном случае вызвать милицию. Но никто не внимал ее просьбам, никто не шевелился: каждый из этих людей выглядел так, будто бы его внезапно отключили от действительности и неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем он снова окажется включенным. Лица большинства были, пожалуй, вполне осмысленными, на них отражалось разве только безграничное удивление и испуг.

Леня улыбнулся, а затем отступил. За ним отступили и Юра с Галей. Вернувшись к столику, Леня допил свой квас.

— Вы понимаете? — спросил он потом, продолжая улыбаться. — Ведь Ромрой отобрал у них всю энергию целиком, у них нет сил даже пошевелиться, он решил, что она вся у них теперь пропадает впустую или идет во вред. Вот, значит, как работает аккумулятор.

Галя вновь была серьезной.

— Интересно, — задумчиво сказала она, — много ли можно собрать на Земле ненужной энергии?

Леня достал ключ от «Запорожца» и пошел к машине.

— Да уж ее-то, наверное, если над этим задуматься, вполне хватает, — бросил он на ходу через плечо. — Посмотрим, быстро ли зарядится Ромрой?..

Заведующий отделом, кутаясь в облака лилового табачного дыма, сократил репортаж о модели Юпитера на четыре абзаца, зачеркнул несколько слов и предложений и вписал вместо них другие, а потом велел Лене найти заголовок получше. Леня вернулся к своему столу, обхватил голову руками и стал искать. Перебрав в уме шесть или семь вариантов, он остановился, наконец, на более или менее подходящем и снова пошел в комнату к заву. Заведующий неопределенно хмыкнул, поставил в верхнем углу правой страницы свою подпись и велел сдать материал в секретариат.

Кажется, получилось не так уж плохо.

Ответственный секретарь прочитал репортаж за две минуты, рассеянно взглянул в угол, где стояла большая корзина, и попробовал содрать наклейку с новым заголовком. Не сумев этого сделать, он спросил, как репортаж назывался раньше, тут же решил, что раньше было как раз то, что надо, и, ничего не объясняя, принялся энергично черкать текст шариковой ручкой с ядовито-зеленой пастой.

У него на столе все время звонил телефон. Ответственный секретарь снимал трубку левой рукой и, разговаривая, ни на секунду не отрывался от дела. Через пять минут он выправил последнюю фразу, поставил закорючку, служившую ему подписью, и велел перепечатать репортаж набело.

Леня схватил многострадальные страницы и кинулся в машбюро. Стоя над машинисткой Леночкой, он следил, как из-под каретки идет обновленный текст, морщился и давал себе обещания впредь никогда в жизни ничего больше не писать, прекрасно понимая при этом, что обещания, конечно, он не сдержит. Четверть часа спустя, немного остыв, он отнес перепечатанный репортаж в секретариат, перевел дух и отправился к заведующему отделом: выяснить, что он должен делать дальше.

В два часа Леня прочитал гранки. В набранном виде репортаж выглядел, несмотря ни на что, весьма неплохо. Чтобы он стал еще лучше, Леня переписал один маленький абзац, заменил несколько слов и наконец полюбовался подписью «Л. СКОБКИН».

В отделе в этот момент никого не было — все шесть сотрудников разъехались кто куда, в поисках новостей. Леня решил дать себе короткую паузу отдыха, и его рука словно сама собой, помимо воли, потянулась к верхнему ящику стола. Он выдвинул его и взглянул на Ромрой. В дневной суматохе он, кажется, уже начинал забывать о его существовании.

Стрелка аккумулятора сдвинулась еще правее, — ненамного, но сдвинулась. Леня покачал головой. Выводы, впрочем, сделать было не так уж трудно: конечно, часть энергии сотрудников отдела пропадала впустую — виной тому были недостаточно умелая организация труда, иной раз недостаток опыта и тему подобные объективные и субъективные причины. Примером потери энергии был хотя бы вот этот заголовок — сколько совершилось лишней работы, прежде чем остановились на том, что было с самого начала. Но без подобных потерь, впрочем, пока еще, вероятно, не могла обойтись ни одна из областей человеческой деятельности.

На столе зазвонил телефон, и Леня машинально захлопнул ящик. Ответив читателю (читателю необходим был февральский номер газеты за позапрошлый год), Леня встал и снова пошел в комнату к заведующему отделом. От всей этой дневной суматохи он уже начинал ощущать легкую усталость. Но редакционный день, обычный день практики в газете, был еще в самом разгаре. А что другое, в конце концов, нужно репортеру-газетчику, если это, конечно, настоящий репортер-газетчик, как не такие головокружительные скорости, мгновенная смена впечатлений, бурный водоворот дел?

Да, рабочий день Лени Скобкина, начинающего журналиста, еще далеко не был завершен — впереди его ждало происшествие весьма необычное и надолго оставшееся в памяти у многих людей.

Около четырех часов дня Леня остановил свой «Запорожец» у небольшого здания современной архитектуры, форму которого не так-то легко описать словами. Только что он побывал в Ботаническом саду на открытии Международной выставки редких орхидей (можно было дать небольшую информацию), а до этого встретился с известным археологом, недавно вернувшимся с раскопок.

Леня положил в карман диктофон и выбрался из машины. Подойдя к подъезду здания удивительной формы, он задергался перед свежеукрепленной табличкой, объявлявшей, что именно здесь находится единственная в своем роде, но уже знаменитая музыкальная школа, детище научно-технического прогресса. Из распахнутых настежь окон неслись непривычные, какие-то неземные тембры знакомых мелодий — здесь занимались электромузыкой, искусством частью сегодняшнего, но большей частью завтрашнего дня. Лене было известно, что сейчас здесь происходил прием в классы новейших, только что сконструированных экспериментальных инструментов — электроскрипки и электровиолончели. О перспективах развития новых инструментов, о людях, играющих на них, можно было, наверное, сделать неплохой материал.