Александр Тарасенко - Полёт ласточки в околоземном пространстве

В эти молниеносные мгновения разбиваются окна и в помещения влетают не крохотные цилиндры, а здоровые баллоны с газом. Ещё в полете, они начинают шипеть. Много времени не нужно. Через десяток другой секунд львиная доля газа вылетит в разбитые окна. Десяток секунд — вечность. Всего за пятую часть этого времени Антон добрался до кабинета Егора Николаевича, где по последним данным до начала атаки находился патрон.

Дверь распахнута, но не сломана. Довольно сложно соизмерить силу при движении в ускоренном режиме. Но этим занимается внутренний компьютер и, значит, ты можешь жонглировать хрустальными вазочками с неплохими шансами не разбить ни одну из них.

Анимус рассчитал поворот и Антон точно проходит через дверной проем, застывая на пороге. На рабочем столе Егора Николаевича беспорядок. Пол усеяли листы бумаги, точно сухие листья, оторвавшиеся от черенков. Некоторые до сих пор трепещут краями, прижатые к ножкам стола или стенам от ветра порождённого быстро двигающимися телами ангелов. Антон на пороге. Игорь около стола. И у него по-детски растерянное лицо. Стоит ли удивляться, что самого хозяина кабинета нет на месте.

Вторжение идёт по плану. Звон разбитого стекла. Кто-то сопротивляется? Нет, не слышно.

Бледный, как рисунок мелом, Антон вышел из ускоренного режима.

— Он был здесь — говорит Игорь. Точнее не говорит, он жадно хватает воздух и одновременно пытается промокнуть платком мокрый лоб. Игорь посылает Антону сообщения через анимус — Когда я вошёл, он стоял около стола. Там где сейчас стою я. И вдруг исчез. Просто пропал.

Антон и Игорь вместе тщательно обследовали несчастный квадратный метр. А затем и весь кабинет — ничего!

Находящихся без сознания ангелов отнесли в комнату с неповреждёнными стёклами. Время от времени добавляли в воздух этой комнаты газа. Чтобы пташки не проснулись раньше времени. Убирали стеклянные осколки, расставляли перевёрнутые столы. Всем перечисленным занимались пешки, даже беседовали с приехавшей посмотреть, что за шум милицией.

Тем временем Игорь и Антон смотрели друг на друга, стоя над тем местом, где исчез сверженный король. Нет, в начале они, разумеется, отключили все модули глобальной сети, какие можно было временно отключить. У тех функций, действие которых приостановить было крайне нежелательно, сменили пароли доступа. В серверной встали на дежурство несколько пешек. Следить за мониторами и быть готовы только к одному — при малейшем признаке какой-либо активности известить заговорщиков. Только закончив с не отложенными делами, Антон и Игорь вновь вернулись в бывший кабинет Егора Николаевича и посмотрели друг на друга не в силах понять, куда и главное как сбежал в последний момент свергнутый король. Новый бог нового мира чьё правление было таким недолгим. Бог сбежал, однако новый мир оставался в полном распоряжении мятежников.

Игорь пожал плечами. Антон чертыхнулся и ударил по столу рукой. Бледность понемногу сходила с их лиц, точно ленивый художник неторопливо раскрашивал чёрно-белые картинки. Потрогав пальцем порвавшуюся от резких рывков рубашку, Антон поморщился.

Следовало как можно скорее приводить беспомощных ангелов в сознание и беседовать с ними на темы спасения души.

Альтернатива? Не смерть — как вы могли такое подумать! И даже не заключение — ещё не хватало держать взаперти клубок ядовитых змей. Альтернатива полное стирание памяти кому на два года, а кому и на все восемь. В зависимости от того, как давно к ним приходил в гости некто, обожающий представляться чужим дядюшкой. Стёрли память, и иди, гуляй куда пожелаешь. С набитыми деньгами карманами. Это ли не апофеоз гуманизма и человеколюбия?

Однажды. Почти год назад, плюс-минус несколько недель. Ласточка стала немой свидетельницей занимательного разговора. Время тогда приближалось к одиннадцати вечера. Стемнело и на балконе внизу алыми искорками горели тлеющие кончики сигарет. Самих курильщиков не было видно.

Лето как раз сменялось осенью. Но прошедший день выдался на редкость солнечным и потому вечерние сумерки были теплы.

По улице вдоль дома спешили припозднившиеся прохожие. Прямоугольниками из жёлтой бумаги светились окна близлежащих домов. У соседей сверху играла музыка. Её затихающие ноты пробивали на вылет стёкла и точно водяная морось в воздухе после дождя, мягко оседали на землю.

Ласточка в тот вечер гостила у родителей. И то был родительский балкон, куда она вышла полить цветы. Вышла, не зажигая света на знакомой с детства кухне. Из зала летели отрывистые звуки телевизора. В пластиковых горшках вяло клонились к земле пожухлые цветы. Растущая луна и, в разрывах набежавших к вечеру облаков, звёзды.

Внизу курили двое: напитывая лёгкие вечерней прохладой и сигаретном дымом.

Хриплый голос злостного курильщика: — …можно любить людей в общем и с презрением относиться к тем, кто тебя окружает: к Васе, Пете, Маше. А можно наоборот: любить близких и ненавидеть человечество.

Алая искорка описала дугу, видимо человек поднёс сигарету ко рту. Другой голос заметил: — И не без причины друг мой.

— Причины имеются — согласился первый: — Достаточно оглядеться вокруг, чтобы прийти к выводу, что девяносто процентов людей идиоты. И самое худшее, что идиоты они не с рождения, а только по причине умственной лени. Взять хотя бы нас с тобой — пара дымящих на балконе стариков. Мы не построили город. Не совершили ни одного открытия, даже самого маленького. Женились, вырастили детей и подняли их на ноги. Разве это всё на что мы были способны? — снизу откашлялись — Ты купил дом в пригороде. Я квартиру, с балконом, откуда можно наблюдать восход солнца, если больше не спиться по ночам. Воистину великие достижения. Естественное следствие потраченных впустую вечеров, да и дней тоже.

— Ты мрачен, потому что в почках нашли камни. Бытиё определило сознание — возразил второй голос — Скажешь тоже: потраченных впустую. Проведённые с семьями, на отдыхе с бутылочкой чего-нибудь эдакого, да пусть даже и перед телевизором вместе со вчерашним салатом на блюдце. Разве мы мало наслаждались жизнью?

Алые искры то летали, выписывая замысловатые танцы. То замирали в неподвижности. Тихая, словно мышка, Ласточка положила ладони на холодные, металлические, перила и слушала.

Первый фыркнул: — Наслаждались! Где оно, вчерашнее удовольствие? Ау. Нет его, исчезло бесследно. Растворилось как дым.

— Мы начали говорить о людях — напомнил второй.

— Спасибо — должно быть первый кивнул, но в темноте этого не разглядеть: — Так вот девяносто процентов населения земного шара — идиоты. И взрослые идиоты стремятся воспитать свои маленькие копии. Создатель свидетель: есть причины для мизантропии.