Александр Тарасенко - Полёт ласточки в околоземном пространстве

— А учителя? — перебила вторая.

— Учителей даже в известность не поставили. После занятий не разошлись, а поехали к деду Тосе.

Собеседница удивилась: — Какому деду?

— Те не знаешь- отмахнулась рассказчица: — Живёт в трёх дворах от нас закоренелый холостяк. Старичок крепкий, дворником подрабатывает. Раньше сильно пил, но потом завязал и уже который год ни капли в рот.

— Да, многие завязали- согласилась подруга, отчего-то вздыхая: — А почему его Тосей зовут?

— Всегда так звали. Старик бодрый, да что-то приболел. Спрашиваю своего: — Чего вас туда понесло, чай улицы за недельку в снегу бы не утонули. А если бы утонули так другие дворники расчистили. — Мой, представляешь, отвечает мол деда Тося никого не желал пускать к себе на участок. Всё сам хотел. У них, то есть у дворников, вроде как соревнование у кого чище и красивее. И правда Тося с полмесяца назад по квартирам ходил, спрашивал не умеет ли кто из льда резать. Понимаешь, хотел в центре двора ледяного коня поставить. И поставил же, двое мужиков каких-то откликнулись. Но не об этом.

Я спрашиваю: — Зачем лезли, если вас не просили. — Лёнька мой говорит: — Деда Тося гордый, он сам всё хочет. Что теперь и не помогать, если человек не просит? — И глазами своими большими хлопает. Глаза у него цвета предгрозового неба, от мужа.

В общем весь класс завалился к Тосе. Старик рассказывал: силком отняли лопаты и прочий инвентарь. Девчонки чай заварили, печенье с собой принесли. Значит мальчишки пошли снег чистить, а девчонки остались в Тосиной каморке прибираться и хозяина лечить. Тося заходил, ругался: к кровати чуть не привязали — говорит — пока честное слова не дал, не отпускали. Но это он так ругался, для вида. Сильно тронут был старик, только и выспрашивал не нужно ли что-то, а то он мигом достанет. Вроде и в школу благодарить ходил. То есть не благодарить, а просто спасибо сказать

Только костюм порвался совершенно. Лёнька промёрз не хуже того ледяного коня. Домой пришёл натурально синим, я чуть было в обморок не хлопнулась. Хорошо хоть простуды больше нет. Посидел часик в ванной, чаю напился и следующим утром как новенький. Только в старом в школу идти пришлось. Ладно бы тем закончилось, купили новый и все дела. Но нет, наотрез отказывается. Повернёшься- говорит, а там уже рвётся. Какой красивый был в этом костюме, просто загляденье. Да разве втолкуешь.

— Попробуй втолкуй- согласилась вторая: — Возьми мою Надю. Доктором хочет стать. Говорю: посмотри вокруг. Болезней толком кроме старости не осталось. Пока картошку чистишь сегодня руку порежешь, завтра только шрамик останется. Все доктора без работы сидят. Лучше в инженеры иди, только и видишь: тут конструктор требуется, там программист. Сыр в масле так не катается. А она возражает: — Перед тем как к звёздам тянуться нужно самих себя изучить и понять. Сыр она не любит. Причём здесь любит- не любит. Четырнадцать лет, ума никакого.

— А мой младший… — подхватила первая.

— Боже мой- подумал Иван и вышел на первой остановке. Поднял воротник, противопоставляя ветру жёсткую кожу. Остановка была на площади. Четыре дороги вели в четыре стороны. «Площадь Станиславского» прочёл Иван. Времени предостаточно, но бродить по городу уже надоело. Поднявшийся ветер прогоняет с продуваемых улиц вынуждая искать тепло и закрытые пространства. Заметив неподалёку кафе, Ваня поспешил туда. Закрылась за спиной стеклянная дверь. Если бы он задержался на улице хотя бы на пять минут, то увидел бы как у обочины резко затормозила белая, словно снег, машина. С заднего сиденья вышли двое молодых парней и не сговариваясь направились к ближайшему жилому дому. Водитель остался в машине. Мотор продолжал работать, готовый в любой момент крутануть колёса и унести железный экипаж.

Двое прошли мимо стеклянной двери. Ваня в то время заказывал молоденькой официантке запечённое в духовке мясо под сыром и картошкой. Если бы задержался на улице и целеустремлённые молодые люди встретились с ним, то дальнейшая история пошла бы совсем другим путём. Если бы Ваня поднял голову, разглядев сквозь стекло мелькнувший профиль, то и тогда ещё не наступившее будущее изменилось бы. Правда совсем не так, как в первом случае. Но к чему перебирать не случившиеся события. В нашем мире многое зависит от случая. Но упорство и терпение способны пересилить почти любую случайность. Потому не станем заострять внимание на оставшихся за гранью вероятности событиях.

Приняв заказ, официантка ускакала к поварам. Ваня задумчиво разглядывал свёрнутые трубочкой газеты: решая выбросить ли их или в ожидании заказа проглядеть ещё раз. Вышедшая из автомобиля цвета снега парочка замерла перед дверью подъезда. Запертая на кодовый замок дверь успешно игнорировала устремленные взгляды. Подумаешь взгляд, дверь могла выдержать всё что угодно, кроме баловства местной детворы.

Ветер дул в спину. Не слишком удачное место для длительного ожидания. Но ждать долго и не пришлось.

— Скоро уже-? спросил один.

— Сорок семь секунд назад вышел из квартиры- сказал второй — Должен появиться примерно… сейчас.

При слове «сейчас» дверь отворилась. Из подъезда вышел мужчина в такой высокой и мохнатой шапке, что невольно возникало любопытство: какую голову она скрывает? Говоря начистоту тот, кто сказал «сейчас» немного схитрил. Между словами он выдержал паузу и закончил только услышав писк открывающейся двери. Мужчина в шапке сделал несколько шагов. Дверь подъезда закрылась за спиной. Внезапно, словно кто-то невидимый шепнул на ухо, он поднял голову и встретился взглядом с ожидающими. Встреча так потрясла его, что мужчина резко остановился. Почти споткнулся, черпнув носком утеплённого ботинка горсть снега. Мохнатая шапка упала. Голова под ней, кстати, оказалось самой обычной формы.

Один из двух ожидающих широко и открыто улыбнулся. Второй оставался бесстрастным точно скульптура изображающего просветлённого. Оставшийся без шапки мужчина нервно сглотнул.

Что делал в это время Иван — ждал заказ, из баловства разглядывая порхающую по залу официантку. Что делала Ласточка — самым прозаическим образом покупала на рынке тёплые рукавицы. Надоело тратиться на обогрев. Под кожей никакого жира, куда ещё больше худеть.

Ветер гонит тучи в сторону города. Самый настоящий бог и повелитель широко улыбался созданному в обход, им же установленных, законов ангелу. Незаконный крылатый уронил шапку. В эту самую секунду у него мёрзла голова.

Самолёт зашёл на посадку. Мелькнула под крылом расчищенная от снега полоса. Ранним утром, скорее даже ночью, когда ярко светятся в окружающей темноте посадочные огни, на промёрзшую, сибирскую, землю ступил бог Антон. Следом за ним с трапа спустился Игорь. Чемоданов и сумок с собой не имелось и совсем скоро они покинули воздушный вокзал.