Стивен Джонс - Франкенштейн

Писательница осуществила театральную постановку работ Филипа Дика ("Свободное радио Альбемута" ("Radio Free Albemuth")) и Теодора Старджона ("Кладбищенский читатель" ("The Graveyard Reader")), а также собственных одноактных пьес: "Территориальный императив" ("The Territorial Imperative"), "Что за дебошир" ("What a Riot") и "Нормальная реакция" ("Sane Reaction"), получивших одобрение критиков как в Нью-Йорке, так и в Лос-Анджелесе.

Лиза Мортон написала сценарий к шестидесяти пяти сериям проекта "Дети Тунтауна" ("Toontown Kids"), выпускаемого "Disney TV", и опубликовала рассказ в антологии "Темные голоса 6. Книга ужасов от "Pan"" ("Dark Voices 6: The Pan book of Horror").

В этот раз папуля бил ее больнее, чем обычно. Как только хлопнула дверь, она сразу поняла: придется туго. Он появился поздно, после десяти вечера, а няня Хезер, жившая по соседству на той же улице, ушла еще в семь. Стейси растянулась перед телевизором, включенным на полную громкость, и с упоением начала трудиться над книжкой-раскраской "Аладдин". Девочка купила ее на тайно сэкономленные деньги, которые ей выдавали на ланч. Само собой, мультфильма она не смотрела, но любила разглядывать яркие картинки на обложке и черно-белые контуры внутри и представлять себе, что видела его. Вооружившись коробкой цветных карандашей в шестьдесят четыре цвета, она раскрашивала рисунки и сочиняла сюжет. Ей нравилось фантазировать, ведь то, что она выдумывала, всецело принадлежало ей, и папуля не мог это отобрать.

Он что-то бормотал себе под нос, когда вошел. И первым делом бросился к телевизору, чтобы выключить звук.

— Боже всемогущий, Стейси, зачем ты вечно включаешь телевизор на полную катушку? Меньше всего мне хочется выслушивать жалобы соседей.

Он повернулся и пнул коробку с карандашами. И они разноцветной дугой разлетелись по комнате.

— Ой! Это еще что за…

Папуля поднял с пола раскраску, взглянул на нее и ткнул Стейси книжкой в лицо:

— Сколько раз тебе говорить, Стейси, ты уже слишком взрослая для такой ерунды. Тебе уже десять лет, пора прекратить подобные детские глупости!

Стейси услышала, как под ботинками хрустнули карандаши. Ярко-красный, красновато-коричневый и васильковый — три растоптанных цвета, которыми ей больше никогда не суждено рисовать.

И все же она понимала, что папуля прав: в десять лет уже не принято возиться с раскрасками, наборами ферм от Фишер-Прайс или мягкими игрушками. Одноклассники уже обзаводились любимыми группами, проходили до конца компьютерные игры и вешали в своих комнатах плакаты красивых кинозвезд. Только не Стейси. Она знала, что ее считают либо странной, либо слабоумной, а одна учительница как-то раз назвала ее "отстающей в развитии". Тогда папуля засунул дочери в рот воронку и залил в нее отвратительную на вкус жидкость, которая, как он сказал, сделает ее умнее.

Но сегодня она ожидала другого. Он уже наполовину разделся и расстегнул тяжелый кожаный ремень, который болтался в шлевках дорогих брюк. Она не могла понять, о чем он говорит: что-то о мальчишке, который сегодня раскричался и укусил его за руку. Он показал ей крохотную красную отметину на пальце. Почему это так его взбесило? Ведь пару раз в месяц он сам оставлял на ее теле рубцы куда страшнее этой царапинки.

Он велел ей отправляться в комнату и лечь на живот. Она не сопротивлялась и не пыталась убежать, потому что знала: иначе будет еще хуже. Стейси пошла к себе в комнату и схватила плюшевого медведя Балу. Когда она крепче держалась за Балу, было не так больно. Не намного, но чуточку.

Папуля вытащил ремень и, сжимая его двумя руками, ввалился к ней в комнату. Он задрал ее коротенькую, юбочку, стянул колготки и трусики. Стейси даже не отдавала себе отчета в том, что впилась зубами в ухо Балу. Кожаный ремень со свистом рассек воздух. Она изо всех сил пыталась не кричать и не дергаться — порой это лишь усугубляло наказание. Ей оставалось беззвучно лить слезы и уповать на то, что сегодня папуля устал.

Закончив с поркой, он схватил ее за запястье и потащил в туалет. Щелкнула задвижка на двери снаружи. Потом он вышел из комнаты и наконец оставил ее одну.

Папуля даже не догадывался, что ей нравилось сидеть в туалете. Вместе с ней там были ее друзья: слон Бабар и оранжевый мохнатый Плуто. А еще маленький переносной телевизор, который в прошлом году ей подарила тетя Джина. Она даже хранила в туалете подушки и старое одеяло. Когда Стейси разулась, то почувствовала себя вполне комфортно. То есть так могло бы быть, если бы положение лежа не доставляло столько боли.

Она прижала к себе плюшевых зверей и включила телевизор, настроенный на канал, который с пяти утра начинал показывать мультфильмы. Но Стейси в общем-то было все равно, что по нему идет. Писклявые голоса и картинки на экране успокаивали ее, и она не чувствовала себя такой одинокой.

Через некоторое время она задремала, а когда проснулась, то обнаружила, что у нее жар и мягкое место мучительно горит. Стейси попыталась найти удобное положение и примостилась на боку, практически уткнувшись носом в экран, на котором она увидела мужчину в смешном костюме и с забавным акцентом, выступающего перед каким-то занавесом. Когда он закончил болтать, на экране показались слова. Только читала Стейси не очень хорошо. Впрочем, ей все равно было безразлично, что там написано. Потом появились глаза и начали вращаться вместе со словами…

Стейси заболела. Она знала, что такое жар, и чувствовала, что сейчас как раз такой случай. Когда мамуля была жива, она касалась дочкиного лба ладонью и сразу понимала, насколько сильно та больна. Стейси помнила, как однажды заболела с очень высокой температурой и мамуля вместе с ней легла в ванну с холодной водой и покачивала ее там до тех пор, пока температура не спала…

Очнувшись от грез о матери, Стейси переключилась на изображение на экране. Там был темноволосый мужчина с запавшими глазами и тонкими губами, похожий на папулю. Этот человек вместе с другом, сгорбленным и скрюченным, опирающимся на небольшую тросточку, на пару что-то вырезали из деревянной заготовки. Похожий на папулю человек сказал, что тело изувечено и бесполезно.

Стейси не могла уснуть по-настоящему. Она лежала с закрытыми глазами до тех пор, пока боль не вынудила их снова раскрыть. И вот опять она увидела того же человека, на нем был такой же белый халат, который папуля носил на работе. Мужчине с забавным акцентом он показывал, как пришил кисть к руке, которой она не принадлежала. Каким-то образом Стейси поняла, что похожий на папулю человек собрал Монстра, как они его называли, из всевозможных различных частей. На вид Монстр был ужасен, но боялся, что его могут сжечь, выпороть, посадить на цепь или застрелить. Стейси все это понимала.