Алексей Бобл - Мемория. Корпорация лжи

Барни поставил локти на стол и уперся щекой в обхваченный ладонью кулачище, отвернувшись к окну.

— Усы отрастут. — Тренер положил лэптоп перед собой. — Усы — не голова, которую можно потерять, если не выясним, что за информация на жестком диске.

Барни схватил со стола устройство, качнул рукой, будто собирался швырнуть его в стену, и положил обратно.

— Можем продолжать? — Макс невозмутимо смотрел на Барни.

— Я в порядке, — пробурчал тот.

— Хорошо.

— Есть вопросы, — вмешался Фрэнк. — Пропуск в здание, — он посмотрел на Мэгги, — для меня уже есть, но как быть с браслетом?

— Это не проблема, — пробурчал Барни.

— Ладно. Завтра в «Мемории» будет сразу два мистера Бинелли, один настоящий, один… — Фрэнк взглянул на Барни, — наш. Проникнуть в здание — это полдела. Нужно, не вызвав подозрений, либо прочесть, либо перезаписать информацию с диска и затем выйти на улицу. Каким образом?

— Сейчас узнаешь. — Глаза тренера торжественно блеснули.

Он снова почувствовал себя в родной стихии, ощутил силу и питавшую сознание энергетику предстоящих событий, потому что его призванием было планировать и проводить такие сложные миссии. Макс Догерти был разведчиком — диверсантом до корней седых волос и с окончания городской войны жаждал настоящего дела.

Когда от особняка мистера Бинелли отъехал лимузин, небо над Лонг — Айлендом было безоблачным. Солнце только — только взошло, и лучи еще не резали глаз, заливая мягким светом спокойные прибрежные воды. Управляющий корпорацией всегда отправлялся на работу в одно и то же время. В машине, рядом с водителем, на переднем пассажирском сиденье расположился телохранитель, стекло между ними и задней частью салона, где находилось охраняемое лицо, было опущено. Бинелли редко пользовался перегородкой, все важные встречи он предпочитал проводить в офисе, раритетный бронированный «майбах» оставался для него лишь средством передвижения.

Разогнавшись на еще не запруженных машинами улицах, через четверть часа лимузин оказался на Манхэттене и остановился по требованию патрульных, дежуривших на Пятой авеню. Вынужденная проверка документов на подъездах к штаб — квартире из — за предстоящего визита президента. Полицейские попросили водителя открыть багажник, заглянули в салон и сказали, что можно ехать дальше.

Бинелли взглянул на золотые наручные часы, поинтересовался, сможет ли водитель нагнать упущенное время и, получив утвердительный ответ, успокоился. Он старался не изменять давней привычке, превратившейся в утренний ритуал. Надел шляпу, застегнул пальто и, когда «майбах» остановился на углу Бродвея и Сорок второй улицы, вышел из машины в сопровождении телохранителя. Купил в киоске свежий номер The New — York Times, на ходу развернул газету, просматривая колонку новостей, и вернулся на широкий кожаный диван в салоне автомобиля, выполненного в тюнинг — мастерской по особому заказу управляющего с учетом его комплекции и пожеланий. Телохранитель захлопнул дверцу, сел на свое место, и водитель выкрутил руль, плавно надавив на педаль газа.

Лимузин без помех перестроился в правый ряд, проехал квартал, свернул на перекрестке и резко остановился. Дорога впереди оказалась перекрыта составными вертикальными конструкциями ремонтных служб, на которых мигали, вращаясь, оранжевые маяки. Повернувшись спиной к машине, одинокий высокий работяга в желтой каске и светоотражающем жилете склонился над канализационным люком. Рядом стоял сварочный аппарат, подключенный проводами к оборудованию в кузове минифургона дорожной службы.

Ремонтник оглянулся на подкативший автомобиль, сдвинул каску на затылок, приподнял респиратор на лице и что — то крикнул водителю «майбаха», махнув зажатым в руке электродом. Видимо, дорожные службы выполняли задание полицейского начальства — заваривали люки на предполагаемых маршрутах следования президентского кортежа. Бинелли взглянул в окно — что — то не видать полицейских, те обязаны контролировать работу дорожных служб…

Водитель и телохранитель посовещались, по какому маршруту теперь лучше двигаться в штаб — квартиру. Бинелли послушал их, взглянул на часы, на заграждение и решил, что вполне успевает. Время повторить текст выступления, просмотреть текущие документы от юристов еще было.

Но не успел водитель сдать назад, как за «майбахом» протяжно взвыла и смолкла сирена, мигая красно — синими фонарями на щитке, в переулок вкатился мотоциклист — полицейский. Помахал рукой, потребовав оставаться на месте, и развернулся, встав боком, чтобы перекрыть выезд.

Телохранитель оглянулся. Бинелли его сейчас не интересовал — он хотел знать, что делает патрульный. Тот поставил мотоцикл на подножку, поправил солнцезащитные очки с большими круглыми стеклами и подошел к «майбаху» со стороны водителя.

— В чем дело, офицер? Нас уже досматривали, — произнес водитель, опустив стекло на положенное инструкцией расстояние.

— Вы нарушили правила. — Инспектор махнул себе за спину, где за домами остался Бродвей. — Стояли под знаком «парковка запрещена».

Он нагнулся, заглядывая в салон через щель в окне, кивнул мистеру Бинелли и полез в задний карман за блокнотом со штрафными квитанциями.

— Заглушите двигатель и выйдите из машины, — долетело до Бинелли, вновь уткнувшегося в газету. Резко опустив руки, он громко зашуршал бумагой, чем привлек внимание патрульного.

— Я спешу, инспектор! — раздраженно заявил Бинелли. — Можете проследовать за нами и, когда окажемся на месте, выписать штраф.

Офицер, отступив на шаг, расстегнул кобуру и положил ладонь на пистолетную рукоять.

— Всем выйти из машины! — резко выкрикнул он.

Бинелли понял, что переборщил: не стоило спорить. Из — за Шелби полиция на взводе, в перестрелках погибли несколько патрульных, разгромлен целый участок, а дело у них отобрали. Вот — вот в Нью — Йорке появится президент, который вряд ли станет раздавать медали. Скорее наоборот — полетят чьи — то головы в управлении.

— Выходим, — скомандовал Бинелли и очень тихо добавил: — Узнайте номер значка этого сукиного сына, и чтобы завтра его ноги в департаменте не было.

Отвлекшийся на слова телохранитель замешкался на секунду, быстрее полез наружу, чтобы распахнуть заднюю дверцу, но так и не сумел покинуть салон. Сдавленно вскрикнув, он сгорбился на сиденье. В следующий миг водитель тоже оказался внутри, раздались хруст, короткий вопль боли и гудок клаксона, случайно задетого рукой.

Справа за окном мелькнул силуэт в яркой одежде, перед Бинелли открылась дверца, и на диван к нему забрался давешний работяга в респираторе.

Он был крепкий и огромный, как тяжеловес. Помог инспектору, занявшему к тому времени место за рулем, сместить оглушенного водителя на пассажирское сиденье. Бинелли ничего не успел сообразить, смотрел на своих людей, скрючившихся впереди в неудобных позах.