Сергей Радин - Тени Персея-2

Не знаю, чем бы всё закончилось, но со стороны раздался резкий в напряжённой тишине всхлип. В тошноте боли одно мгновение думал, что всхлипываю я сам. В следующее мгновение понял - Ариадна. В третье мгновение дошло, что не ранен. Что ведун ментально ударил по нервам, по болевым точкам, создав иллюзию раны. И тогда я шевельнул пальцами, блокируя боль.

Энергознаки сработали. Теперь я мог вздохнуть, что не преминул сделать. И тоже уставился в серебристые глаза ведуна, копируя его равнодушную морду. Когда до него начало доходить, что ситуация развивается не по его сценарию, я негромко сказал:

- Поставь, откуда взял.

Ариадна притихла, а сторожевые шавки ведуна насторожились.

Ледяные глаза ведуна не шевельнулись. Только лицо чуть закаменело. Что при общей его застылости незаметно.

Ещё два энергознака.

Я плохо чувствую движение энергии. Не тренированный, как Зоя. Мне просто чуть полегчало. Одновременно я будто опрокинул стопку озверина. С трудом шевеля губами (а вы пробовали говорить - когда вас держат на весу за грудки?), я выплюнул в невозмутимую морду:

- Не отпустишь - укушу! - И, оскалившись, дёрнул подбородком вниз.

Он разжал пальцы.

Нет ничего хуже, чем падать с небольшой высоты - дюймов десять, провисев оцепеневшим от страха. Ноги едва не подломились. Пришлось сделать пару неловких, лихорадочных шагов, чтобы не свалиться.

- Это моя женщина, - тускло сказал ведун.

- И? Твои шавки следили за нами. Между нами ничего не было.

- Ты вызвал в ней симпатию к себе.

- Что - это уже называется изменой?

- Шаг к ней, - мягко сказал ведун.

Понятно, что такими репликами можно перекидываться бесконечно. Некоторое время я молча смотрел на него, соображая, как бы выпутаться самому и не причинить вреда Ариадне. Ни сейчас, ни потом.

Моя рука медленно поднялась. Так медленно, что приковала к ней невольное внимание ведуна. Пальцы шевельнулись, нарисовав в воздухе знак розы. Аромат цветка могли почувствовать лишь видящие. Ведун ничего не сказал, но я, цепко следящий за ним, уловил момент, когда ноздри совершенного, по человеческим меркам, носа дрогнули. Мои пальцы снова нарисовали тот же знак, с маленькой поправкой, - и между нами закачался на листе белый лотос. Иллюзия… Удерживая её, я тихо сказал:

- Да. Я вызвал симпатию Ариадны к себе. Среди людей это чувство называется дружбой. Взгляни на меня, ведун. Внимательно. Могу ли я согрешить с кем-либо?

С невидимого для всех цветка ведун перевёл морозно-светлые глаза на меня. Под их взглядом я будто шагнул в ледяной водопад. Не только холодный, но и тяжёлый. С трудом подавил желание съёжиться.

Голубовато-ледяные глаза снова уставились на меня.

- Я не знал, что среди людей есть использующие мощь природы. Твоя женщина сильная. Сильнее тебя.

- Да, она мастер. - Наверное, он хотел поддеть меня. Если так, у него не получилось. Я реалист и хорошо соразмеряю силы свои и Зои. И нисколько ей не завидую. Возможно, пожелай я, Зоя научила бы меня всему тому, что умеет сама. Но у меня другие интересы. Хорошо уже, что шутками и в любовных играх жена успела показать мне, как использовать энергознаки для создания приятного и полезного. Розы я сотворял часто - Зоя их любила больше всего. Любит.

- Что ты понял? Ты увидел мою женщину и сказал, что понял.

- Ариадна научила меня играть в виртуал-гейм, - объяснил я (мог бы спросить у неё сам - буркнул я в душе). - Но я не понимал, почему у неё получается лучше. - И почти без паузы добавил: - Когда вы вошли, я увидел - почему. Она обалденно двигается - в одном ритме с идущим рядом. Поэтому побеждает.

Не глядя, ведун протянул руку назад. Ариадна ухватилась за его ладонь и шагнула встать рядом. Заплаканная, но уже просветлевшая, что всё обошлось. Вместе они странно выглядели: он вынужденно ссутуленный - светлая хищная птица; она высокая, крепкая, но рядом с ним потерявшая всю свою воинственную амазонистость, которая так отчётливо чувствовалась на лайнере, и даже хрупкая в привычных тёмных одеждах.

Палка снова исчезла в манжете роскошного камзола. Величественным мановением руки ведун отослал всех телохранителей. Дождавшись, когда за ними закроется дверь в кают-компанию, он спросил:

- Зачем вам "саранча"?

- Кому что, а я хочу вернуть мою женщину, - всё ещё настороже, сказал я.

Ведун снова, но на этот раз безразлично оглядел меня.

- Ты встретишься с нею, но не узнаешь. И… "Саранча" видит. Ритм существует.

Он сказал и повернулся, уводя Ариадну, которая только и успела кивнуть мне.

Я хлопал глазами, таращась на закрытую дверь и проигрывая про себя слова ведуна: "Ты встретишься с нею, но не узнаешь". Не узнаю - её? Или не узнаю чего-то связанного с нею? Не узнаю, что встретился с нею?

Надо же. Получил бесплатное прорицание от самого ведуна и ничего не понял. Ладно. Главное я узнал: Зоя жива.

За спиной зашевелились Милош и Барри.

- Разве ведуны охочи до гуманоидных девушек? - шёпотом спросил Милош.

- От своих, ведунок, у них чаще рождаются дочери, - вздохнул Барри. - А от гуманоидных - сыновья.

Они начали толковать на заинтересовавшую их тему, а я сел в игровое кресло. Сделал вид, что играю, лишь бы не слышать беседы.

Ведун расщедрился на два подарка. Если сначала мне понадобилось хорошенько поразмышлять над первым его пророчеством, то теперь я сосредоточился на втором. Хотя это второе и нельзя назвать пророчеством. Скорее, информацией. Откуда он её взял, нетрудно догадаться. Высмотрел своим проникающим зрением по снимкам и видео с Голконды. Но почему он поделился этой информацией с человеком? Потому что мог посмеяться и дать неполную? Или посчитал, что раз я кое-что умею, разгадаю и эти его слова? Но он же видел, что я владею лишь самыми простыми энергознаками!

Решив не забивать голову неразрешимыми загадками того, кто должен давать отгадки, я включил игру и попробовал (с первого уровня) двигаться с "саранчой" в одном ритме.

Повествуя о наших голкондских приключениях, Барри едва не охрип. С самого начала он излагал историю на сириусском, а это очень сильное давление на горло, и я предложил перейти на общефедеративный. Уступку сириусец принял с благодарностью, поскольку в своём языке старался передать все фигуры речи, которые у него на родине воспринимаются лишь в определённых интонациях. Практики-то давно не было.

Под более спокойную, человеческую речь мне думалось и вспоминалось неплохо. Теперь, когда Барри замолк, собираясь с силами, я задумчиво сказал:

- Ведун оказался прав. Я дважды не узнал Зои. Когда убил её напарника и когда мы столкнулись здесь, в команде майора Брента.

Барри так вздохнул в микрофон, что я чуть не оглох.

- Хуже, что мы никогда так и не узнаем, что случилось на Голконде.