Мартин Гринберг - Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

Его органы чувств тоже оказались чрезвычайно развитыми.

— За следующим холмом, — сказал он, — нас поджидает банда. Это может быть засада. Они стараются не шуметь.

— Как же тогда вам удалось их услышать? — спросил Сыщик.

Клейтон улыбнулся:

— Я учуял их по запаху.

Как предводитель разрастающейся компании, Фехтовальщик приказал избегать конфронтации и пробираться в обход. Он чувствовал, что их команда еще не собрала всех сторонников, и при этом не имел представления о силах противника. С Человеком Джунглей в качестве проводника — тот сбросил всю одежду, кроме набедренной повязки, объяснив, что нагота обостряет его чувствительность в отношении возможных опасностей, — они обогнули холм, чтобы не столкнуться с теми, кто их поджидал.

Человеку Джунглей не пришлось оповещать спутников об очередной встрече: медленные тяжелые шаги были отчетливо слышны всем троим. Не сговариваясь, они укрылись за скалой и, осторожно выглядывая, без труда рассмотрели человека, освещенного взошедшей луной.

Это был человек раблезианских габаритов. Даже толстый сержант, на котором Фехтовальщик периодически вырезал свой инициал, показался бы рядом с ним гномом. Он шел, вытянув руки перед собой, словно лунатик. На мясистом одутловатом лице застыло неопределенное выражение.

— Не понимаю, — прошептал Человек Джунглей. — Он не издает запаха. Как будто не живой.

— Как раз это меня не удивляет, — отозвался Фехтовальщик. — Ни один из тех, кто хочет изменить наш мир, по крайней мере те, кого я до сих пор встречал, даже отдаленно не напоминает никого из знакомых мне живых людей.

— Я бы предложил последовать за ним, — сказал Сыщик. — На безопасном расстоянии.

Это было нетрудно. Даже если бы они упустили его из виду, местонахождение гиганта можно было вычислить по шуму, который он производил, проламываясь через заросли вместо того, чтобы обойти их, да и шаги его грохотали, как тамтамы. Вскоре они заметили, что к нему приближаются две другие фигуры, явно намереваясь сойтись на открытой площадке, защищенной с трех сторон скалами. Место было выбрано явно в целях защиты от нападения. В одном из путников Фехтовальщик узнал Влада, который был в своем первоначальном обличье жителя Центральной Европы. Другой неуклюже ковылял на прямых ногах, одна рука была привязана к телу, и сам он с ног до головы был обмотан узким длинным бинтом.

— Живая мумия, — выдохнул Сыщик. — Каков будет следующий сюрприз?

Словно отвечая ему, Человек Джунглей указал на косматую человекоподобную фигуру с белыми клыками и лицом, напоминавшим волка. Ларри не шутил, понял Фехтовальщик.

— Мои цыгане все еще поджидают наших врагов, — объявил своим союзникам Влад. — Если они уклонятся от встречи с людьми, то им придется иметь дело с нами, новыми детьми ночи, — сказал он с сухим смешком. — К восходу солнца первичная тень и все отбрасываемые ею тени станут нашими…

— Здесь! — выкрикнул новый голос совсем близко, позади Фехтовальщика. — Они здесь, наблюдают за вами.

— Гриффин! — сказал Влад. — Где ты?

Фехтовальщик задавался тем же вопросом. Он слышал голос там, словно человек стоял среди них, но никого не было видно в лунном свете.

— Если принять за истину, что нет ничего невозможного… — пробормотал Сыщик. — Человек Джунглей, вы можете найти нашего невидимого врага?

Ответом стал взмах сжатого кулака Человека Джунглей, который с мясистым звуком обрушился на кого-то незримого, вызвав стон боли. За этим последовало сотрясение почвы, указывающее на падение тела. Сыщик извлек из пальто пистолет с вращающимся цилиндром и стал стрелять надвигающихся врагов — волка, мумию и гигантского лунатика. Удивление Фехтовальщика перед пистолетом, который способен стрелять больше одного раза без перезарядки, быстро сменилось осознанием того факта, что вылетавшие из него шарики не производили на наступавших никакого действия.

— Прочь отсюда, — прошептал он.

— Но куда? — спросил Сыщик. — Они лучше ориентируются в ночи, чем мы…

— Сюда, — раздался еще один незнакомый голос. Фехтовальщик едва различил смутные очертания человека в большой шляпе, скрывающей лицо, и объемистом пальто, прячущем все остальное. Он так хорошо сливался с темнотой, что казался почти таким же невидимым, как их последний антагонист. Он поднял руку и указал длинным пальцем, обтянутым перчаткой, на пролом в кустах. «Я отвлеку их внимание», — сказал он и зашелся низким, почти каркающим смехом, который ночной ветерок тут же отнес в сторону приближающихся врагов.

Отступление показалось Фехтовальщику крайне бесславным, но было совершенно очевидно, что их оружие оказалось бессильно. Он повел остальных по пути, указанному новым союзником, и два его спутника последовали за ним. Время, казалось, обрело способность растягиваться, пока они продирались сквозь кусты, перелезали через скалы и, наконец, взобрались на уступ, откуда была хорошо видна большая часть долины. Они увидели в отдалении кибитки и костры цыган, упомянутых Владом. Шпаги и пистолеты представляли для них опасность, но они значительно превосходили численностью троих — или четверых — мужчин, сражающихся за то, чтобы сохранить свой мир таким, каков он есть. А против монстров и вовсе не было оружия.

Он заметил, что бронзовые мускулы Человека Джунглей напряглись, но тут же вновь расслабились.

— Наш друг здесь, — сказал он.

Только тут Фехтовальщик заметил темный силуэт в широкополой шляпе.

— Как вам это удается? — спросил он. — Неужели у каждой из сторон есть невидимый воин?

Довольно неприятно звучащий смех был ему ответом.

— Можно сказать и так, — отозвалась темная фигура. — На некоторое время я отвлек их, заставив охотиться друг за другом. Но очень скоро они нападут на наш след, особенно тот, кто частично является волком. Ему не составит труда отыскать тропу.

— Вне всяких сомнений, — пробормотал Человек Джунглей.

— Но он же может оказаться ключом к нашему спасению, — сказал человек-полуневидимка. — Кто-нибудь из вас знает, что такое кино?

— Я знаю, — сказал Человек Джунглей. — Я как-то пробовался на роль самого себя в движущихся картинах. Но не подошел.

— Я слышал о каких-то экспериментах с проекцией живых картин, осуществленных Фриз-Грином и Полем в Англии и Томасом Эдисоном в Америке, — сказал Сыщик. Фехтовальщик продолжал проявлять полное неведение.

— Хорошо, — сказала темная фигура. — Достаточно сказать, что кино — одна из форм искусства, откуда происходят все ваши сущности в этой тени. В меньшей степени это относится ко мне — я скорее порождение радио и комиксов. Но не обращайте внимания. Моя мысль заключается в том, что кино является также важнейшей формой инкарнации и для Универсалов, особенно для волка, мумии и человека, состоящего из разных частей, большого человека. Строго говоря, актер, который прославился в роли волка, внес свой вклад и в создание других образов. Устраните его, и у нас может появиться шанс ослабить две другие инкарнации.