Лиланд Модезитт - Инженер Магии (Отшельничий остров - 3)

- Пошли туда, - предлагает Кадара, - там должна быть лавка.

- Так ведь портовая, - пытается возразить Доррин. - Торгует, небось, тем, что нужно в плавании.

- Здесь торгуют всякой мелочевкой, - бросает через плечо Брид.

- Может, сначала все-таки обзавестись лошадьми?

- Так ведь лавка совсем рядом с конюшней.

- Откуда ты знаешь?

Вопрос остается без ответа. Поправив котомку, Доррин прибавляет шагу, чтобы не отстать от своих более рослых спутников, быстро шагающих вверх по склону. Какой-то старик, сидящий привалясь к стене, разражается хриплым смехом, но парнишка не обращает на него внимания.

На первом же перекрестке путники поворачивают на улицу с мостовой пусть старой и потрескавшейся, но все же целой. Об утреннем дожде напоминают лишь небольшие лужицы. Перед входом в лавку - ту самую, к которой направляется Брид, - привязана кляча, а над дверью вместо названия красуется табличка с изображенными поверх побелки скрещенными свечами. Местами побелка отшелушилась, обнажив серое дерево.

Ножищи Брида вдвое больше Дорриновых, однако, поднимаясь на крыльцо, рыжеволосый топает так, будто из них троих он самый тяжеленный.

В лавке пахнет маслом, лаком, канатами и свечами. Вдоль правой стены тянется ряд бочек, каждая из которых накрыта круглой деревянной крышкой. Напротив находится длинный, во всю стену прилавок. Другой пристроен к задней стене лавки.

Возле печи, на сложенном драном одеяле лежит тощая собака. Когда Доррин со стуком закрывает за собой дверь, она приоткрывает один глаз.

- Чего желаете? - спрашивает лысеющий малый с песочного цвета волосами и длинными висячими усами, одетый в кожаную безрукавку со множеством небрежных, бросающихся в глаза заплат. Он сидит на табурете недалеко от печи.

- Собираемся в путь, ищем кое-какое снаряжение, - вежливо отвечает Кадара.

- Смотрите сами.

Брид направляется к прилавку, Кадара начинает с бочек, а Доррин смотрит на собаку и ощущает ее боль. Бросив взгляд на своих деловитых спутников, он делает неуверенный шаг в сторону недужного животного, а потом протискивается к горячей печке и садится рядом с собакой на корточки.

- Что, красавица, приболела? - тихонько спрашивает он.

- Да она просто уже старая, - бросает со своего места торговец.

- Можно мне ее погладить?

- Пожалуйста. Она малость с придурью, но не злая.

Собака ударяет хвостом по полу.

Почесывая ее за ушами, юноша укрепляет гармоническое начало в разбалансированном организме. Собака скулит, влажный язык пробегает по его запястью.

- Спокойно, красавица, спокойно. Скоро тебе будет лучше, - говорит он перед тем, как снова погладить ее и встать.

- Любишь собак, парнишка? - спрашивает наблюдавший за ним в оба глаза торговец.

- Очень, - признается юноша, - а своей у меня никогда не было. Эта мне кажется славной.

- Для охоты на птицу ей не было равных. Теперь, правда, состарилась.

Усатый лавочник ерзает на табурете, но так и не встает. Наступает молчание. Доррин принимается рассматривать навощенные пакеты с сушеными дорожными пайками.

- Если интересуешься сырами, то они в леднике, вон там.

Позади слышатся приглушенные голоса толкующих о припасах Брида и Кадары.

- А как насчет лошадей, почтеннейший? Конюшня тут неподалеку?

- Надеюсь, - хмыкает усач. - Принадлежит она Ристелу, а заправляет там муж моей сестры.

- А вьюки у тебя найдутся? - спрашивает Доррин, слегка улыбнувшись в ответ. - Можно не новые.

- Посмотри на середине прилавка. Там есть из чего выбрать.

Одна пара седельных сум, почти совсем новая, оказывается слишком большой, да и сработаны сумы из жесткой, почти негнущейся кожи. Взяв было другой комплект, Доррин тут же кладет его на место, ощутив подернутую кровавыми прожилками белизну хаоса. А вот вытащив из-под прилавка пару сильно потертых вьюков с исцарапанными бронзовыми застежками, он сразу чувствует, что они сгодятся.

- Хороший у тебя глаз, паренек. И недорого - всего серебреник.

- А сколько стоят те, здоровенные? - без всякой цели спрашивает юноша.

- Те? Да их только на битюга навьючивать! По золотнику.

Доррин поджимает губы. На подержанную суму у него денег хватит, но нужна еще и еда, да и непромокаемый плащ не помешает. А главное, ему кажется нелепым покупать дорожное снаряжение, не зная, какая ему достанется лошадь. Тогда как Брида, похоже, такие соображения не смущают.

- Как насчет дождевика?

Торговец, хмыкнув, выкладывает на прилавок темный сверток.

- Это не для щеголей: простая материя с водотталкивающей пропиткой. А твоему приятелю, - он кивает в сторону Брида, - и на нос не налезет. Много я за него не запрошу, но полсеребреника будет в самый раз.

Доррин кивает. Эта одежонка должна будет ему пригодиться.

- Хозяин, - громко, но вежливо окликает Брид.

- Я положу плащ поверх вьюков, - говорит усач Доррину и спешит к Бриду.

- Как будем разбираться с припасами? - спрашивает Доррин Кадару.

- Разделим стоимость на всех, а кому захочется чего еще, пусть прикупает отдельно.

- У меня вообще-то не густо...

- Да брось ты, с твоим-то отцом! Ни за что не поверю, - девушка отворачивается, а Доррин, пожав плечами, возвращается к печке и снова гладит собаку. Возможно, это всего лишь игра воображения, но ему кажется, будто глаза животного повеселели.

- Хорошая девочка, - говорит Доррин, прежде чем достать из холодильного ящика два продолговатых свертка с надписью по янтарному воску - "желтый сыр".

Что ему еще нужно? Юноша припоминает, что у него уже имеется плотная куртка, спальный мешок, перчатки, сменные сапоги и мешочек с целебными травами - а теперь еще непромокаемый плащ и седельные сумы. А вот из оружия - только посох. Конечно, есть еще два ножика - поясной и для вырезания по дереву - но это инструменты, а не оружие. Правда, носить меч он бы все равно не смог.

А вот припасами стоит запастись поосновательнее: а вдруг он все же разлучится со своими спутниками? Это соображение заставляет его взять еще несколько пакетов с сыром.

Пока Брид рассматривает те здоровенные сумы, от которых отказался Доррин, лавочник вновь возвращается к рыжеволосому.

- За все про все будет два с половиной серебреника.

Доррин выуживает из кошелька деньги и вручает торговцу.

- Уложить все в сумы?

- Пожалуйста, - Доррин оглядывается на собаку, которая поднимает голову, пытается выпрямиться и садится.

- Эй, приятель, как ты это сделал?

- Что?

- Бедная старушка не могла двигаться - у нее отнялись лапы.

Доррин краснеет.

- Ты часом не с Отшельничьего?

Понимая, что соврать он не сможет, Доррин кивает.

- Никому не говори. Здесь ваших не жалуют.

Доррин молчит.

- Эй, малый!

- Ну?

- Похоже, я с тебя лишку взял. Вот твоя сдача, - усатый вручает Доррину несколько медяков, а потом добавляет к ним деревянный жетон. - А это отдашь Геррину, он сейчас в конюшне. Скажешь, что тебя Хертор послал. Это я, стало быть.