Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1

В общем, тут полно девчоночьих вещей. В основном розового и белого цветов. Айпод забит попсой. Кошелька нет, скорее всего, он у нее при себе.

— О!

Увешанный различными финтифлюшками мобильник. Кладезь личной информации.

Я надеялся на зацепку, но телефон заблокирован, так что заглянуть в него я не могу. …Ну, в какой-то степени мне даже легче от того, что не придется.

Теперь посмотрим в косметичке, которая лежит рядом с розовеньким зеркальцем. Это, кажется, основа, это губная помада, вот карандаш для глаз, щипчики для бровей, а вот что-то новое с виду… тушь для глаз, наверно.

— …

О?

Что-то странное.

— Ты что-то нашел, Кадзуки?

— …Пока не уверен…

Я снова прочесываю косметичку. Ничего особенного здесь нет, похоже.

— Мария, ты ничего в этой косметичке не замечаешь?

— Не замечаю? Я ее уже обыскивала, но ничего такого не нашла…

И тут ее лицо застывает.

— …Погоди, не может быть. У нее этого не должно быть. Я просто не могла не заметить за эти 27755 раз. Но… по правде…

— Э? Ты что-то нашла?

— …Кадзуки. Когда ты на это смотрел, должен был еще кое-что почувствовать.

— …Э? …Ну, в общем, мне показалось, что этот макияж с ней совершенно не вяжется.

— Боже ты мой!

На лице Марии возникает мрачная гримаса.

Я продолжаю обшаривать сумку в поисках чего-нибудь интересного. Наконец коснулся чего-то знакомого на ощупь. Я вынимаю этот предмет.

— А…

Вот он и снаружи.

При виде знакомой обертки всплывают воспоминания.

«Предположим, я бы по-другому тебе призналась. Тогда ты, может, согласился бы?»

«Ааа, ну хорошо. Стало быть, мне просто надо признаваться снова и снова, пока ты не согласишься, верно?»

Не может быть.

Не может быть.

Не может быть.

Не могу поверить в такой бред.

Это просто совпадение. Это должно быть обычное совпадение, но воспоминания, всплывающие у меня в мозгу, чересчур необычны, чтобы я их мог просто выдумать…

— …Мария, какая у тебя любимая еда?

— …Чего это ты вдруг? — и Мария хмурит брови. — …Эй, что с тобой, Кадзуки? Ты плохо выглядишь!

— …Знаешь, я больше всего люблю умайбо.

Я показываю ей то, что только что достал из сумки.

Пачку умайбо.

— Больше всего люблю со вкусом кукурузного супа. Но об этом я никому не говорил, потому что всем до лампочки. Я часто их ем в классе, но в отношении вкуса я, так сказать, часто изменяю своей любви и все время ем разные. Никто не может знать, что со вкусом кукурузного супа я люблю больше всего!

«Но со вкусом тэрияки-бургера — меньше, чем другие?»

«А с каким вкусом любишь больше всего?»

Молясь в душе, чтобы это оказалась просто ошибка, я вновь гляжу на упаковку.

Сколько ни гляжу, ничего не меняется.

Не тэрияки-бургер. Умайбо со вкусом кукурузного супа.

Воспоминания говорят мне.

Даже если пачка умайбо со вкусом кукурузного супа в ее сумке — просто совпадение, картины, всплывающие у меня в памяти, говорят с уверенностью.

Что она — «владелец».

— Кадзуки.

Мария с силой хватает меня за плечи. Ее ногти впиваются мне в кожу, это возвращает меня к реальности.

— Она точно «владелец». Наконец-то мы у цели… ну, вообще-то не совсем.

Последние слова она выплевывает с горечью.

— В смысле?

— Человек, допускающий такие идиотские ошибки, не мог водить меня за нос в течение 27755 «новых школ».

— Но, Мария, ты же сама сказала, что не знала, кто «владелец», верно?

— Не так. Скорее всего, я уже выходила на нее несколько раз. Но не могла запомнить, что она и есть «владелец».

— Э? Почему?

— Не могу сказать наверняка, но думаю, что это тоже правило «Комнаты отмены». Оно имеет смысл. «Комната отмены» работает, пока ее «владелец» верит, что находится в неизменной временнОй петле. Но если кто-то узнает, что она «владелец», это условие развалится. Поэтому как только кто-то узнает, кто «владелец», это воспоминание тут же стирается.

— …Но на этот раз мы знаем «владельца».

— Точно. Но это еще не повод радоваться, — с досадой произносит Мария. — Если мы что-то не предпримем, снова потеряем эту зацепку.

Понятно. Если мы сейчас проиграем, то забудем все, что узнали в этот раз, и нам придется начать поиски виновника заново.

Мария раздраженно жует губу. Всего один шанс — это должно страшно злить человека, который, как она, привык, что все можно повторить.

— …Но, Мария, жизнь — состязание из одного раунда, верно? Проблема может быть пустяшной, но все равно вернуться к последнему сохранению невозможно.

Эта фраза мне чертовски нравится; Мария, однако, смотрит на меня холодными глазами.

— И как следует понимать это кривое ободрение?

Она даже вздохнула.

— П-прости… ты казалась немного раздосадованной.

После моего извинения Мария чуть расслабляется.

— Да не «казалась». Но только не из-за того, что ситуация не в нашу пользу.

— …А из-за чего?

— До сих пор не доходит? Я уже несколько раз обнаружила, что она «владелец», но «Комната отмены» по-прежнему действует. Понимаешь, что это значит?

Я склоняю голову набок.

Не знаю, на кого Мария зла сильнее — на виновницу, меня или себя, — но она раздраженно выплевывает:

— Я уже много раз проиграла «владельцу».

— Коконе.

— О, к нам прибыл герой-любовник, Кадзуки Хосино собственной персоной!

Коконе, как обычно, начинает подкалывать.

Сейчас обеденный перерыв. Утренние уроки мы прогуляли, и по этому поводу все начали было подтрунивать, но благодаря полнейшему молчанию Марии быстро от нас отстали. Впрочем, любопытные взгляды мы время от времени по-прежнему на себе ловим. Что ж, ничего удивительного.

— Слушай, Коконе. По правде сказать…

Я затыкаюсь на полуфразе. Потому что веселое лицо Коконе внезапно посерьезнело, и она ухватила меня за рукав.

Кинув взгляд на Марию, Коконе тянет меня прочь из класса.

— Кадзу-кун, пожалуйста, ответь мне честно, не увиливая.

Выйдя из класса, Коконе выпускает мой рукав, затем продолжает.

— Что у тебя с Отонаси-сан?

— …Зачем тебе это?

Я спрашиваю, хотя уже знаю ответ. Коконе опускает глаза и молчит.

— Я не могу в двух словах описать мои отношения с Марией.

Коконе продолжает молчать, глядя в пол.

— Но я люблю кое-кого другого, не Отонаси-сан.

При этих словах Коконе распахивает глаза и заглядывает мне в лицо.

— Значит…

Ничего больше, однако, Коконе не произносит, лишь поводит глазами. Я не упустил это ее движение.

Она заглядывает в класс и ищет кого-то.

Ее взгляд останавливается.

Она смотрит — на Касуми Моги.

Первого марта я еще не был влюблен в Моги-сан. А за все время 27755-го раза я с ней пока не пересекался.

— Коконе, по правде говоря, я хотел попросить тебя кое-что сделать. В смысле…