Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1

— Дай мне тебя убить! Пожалуйста, дай мне тебя убить! — кричит она. Предположительно этими словами он меня отвергает, но звучат они так, словно она плачет от боли. Это почти стон.

…А, понятно. Наконец я заметил.

Она правда плачет.

На взгляд, она бесстрастна, как всегда. Не уронила ни слезинки. Я смотрю на нее в упор. Она тут же отводит глаза. Ее тонкие ноги дрожат. Утратив способность менять выражение лица, она теперь сама не замечает собственных чувств. Она даже не замечает, что плачет. Ее слезы не текут больше. Наверно, они высохли уже очень, очень давно.

Прости, что я не заметил раньше.

— Я не позволю тебе убить меня. Я не позволю тебе отменить меня.

— Не связывайся со мной! Не делай мне еще больнее, чем уже есть!

Прости, но я не прислушаюсь к этим мольбам.

Поэтому –

— Я ни за что не оставлю тебя здесь одну! — кричу я.

Может, это мне просто кажется, но Моги-сан расслабилась на мгновение.

И все же!..

— А…

В глазах у меня становится черным-черно. Неожиданно что-то бьет меня в скулу, от этого зрение временно возвращается. Картина перед глазами изменилась. Прямо передо мной измазанные в крови тапочки Моги-сан. Мои руки уже не держат ее запястье — они бессильно лежат н а п о л у.

Вряд ли это она что-то со мной сделала. Я просто свалился.

Я уверен, что нашел наконец, как убедить ее; но только я уже не могу двигаться. Я даже губами могу шевелить с трудом.

— Я… дура.

До меня доносится ее голос.

— Всего лишь из-за этого, всего лишь из-за одной этой фразы я…

Не знаю, какое сейчас у нее лицо, — я не в силах поднять глаза.

— …Я должна… убить. Я должна убить. Я должна убить. Я должна убить. Я должна убить. Я должна убить. Я должна убить. Я должна убить. Я должна убить. Я должна убить. Я должна убить. Я должна убить.

Словно инструктируя саму себя, она вновь и вновь повторяет одни и те же слова.

Ее тапочки приходят в движение. Мне на лицо стекает чья-то кровь. Я вижу слабый отблеск лезвия кухонного ножа. …А, она собирается им воспользоваться.

— Вот теперь действительно прощай, Кадзу-кун.

Она наклоняется и ласково гладит меня по спине.

— Я должна убить…

И она вонзает нож…

— Я д о л ж н а у б и т ь с е б я.

…в собственный живот.

— …Я должна убить себя.

Я лихорадочно накачиваю саму себя. Это единственный способ. Единственный способ не дать снова захватить меня той, ненастоящей «мне».

Я отброшу все.

Не могу придумать другого способа искупить мои грехи.

Я втыкаю кухонный нож себе в живот, точно посередине.

Я падаю на Кадзу-куна. Его лицо прямо перед моим. Он понял наконец, что я сделала, и смотрит на меня во все глаза.

Пожалуйста, не делай такое лицо. Я хочу успокоить его улыбкой — но понимаю, что разучилась улыбаться. Я ведь уже сто лет не улыбалась и не плакала.

Мое тело остывает все сильней.

Надеюсь, скопившаяся во мне грязь уйдет вместе с теплом…

«Я ни за что не оставлю тебя здесь одну!»

Спасибо тебе. Но это невозможно. Это было невозможно с самого начала.

Как тут можно спорить? Ведь…

…Ведь я уже умерла, давным-давно.

Аах, я сейчас умру.

Спустя невероятно много времени после удара грузовика я все еще жива, но эта мысль по-прежнему бьется у меня в голове. Выжить после такого столкновения нереально. Я сейчас умру. Моей жизни конец.

Н-нет, я не хочу…

Глупые слова человека, который никогда серьезно не осмысливал идею смерти, хотя и думал о том, чтобы умереть, много раз.

Умереть. Оборвать все. Впереди ничего нет. Лишь теперь, когда я вот-вот умру, я осознаю весь ужас этого.

Если уж это все равно должно произойти, разве не могло это случиться до того, как любовь изменила мой мир?

Сейчас я уже знаю, что такое любовь!

У меня есть цель!

Я еще ничего не сделала ради него!

…Как же это жестоко.

— Ммм, какая интересная ситуация.

Мужчина (или женщина?) внезапно появляется из ниоткуда. Понятия не имею, как он тут возник. И вообще, почему он может нормально говорить со мной? И где именно он стоит, я тоже не могу отчетливо разглядеть. Я вся переломана, я даже не пойму, в какую сторону смотрю. И все же этот человек не сводит с меня глаз. Этого не может быть. А, нет, не так. Я сейчас в каком-то другом, незнакомом месте, и я стою перед ним. Не знаю, где я. Никакого впечатления не оставляет это место, но оно явно особенное.

— Не пойми меня неправильно, я говорю не о твоей аварии. Такие аварии совершенно банальны, они случаются повсюду. Заинтересовало меня то, что авария произошла поблизости от мальчика, который мне любопытен.

О чем это он?

Я слышала, что перед смертью перед глазами у человека проходит вся жизнь, но никогда не слышала о том, что он переносится в это странное место и разговаривает с этим странным типом.

Он что, сама смерть или вроде того?

Человек, который не похож ни на кого и в то же время похож на всех.

Но одно можно сказать точно. Он очаровывает. Его внешность, его голос, его запах просто завораживают.

— Хочется посмотреть, как этот мальчик реагирует на «шкатулки», которые работают поблизости от него. А, ну и то, как ты используешь свою «шкатулку», мне, конечно, тоже интересно. В конце концов, меня все люди интересуют. Да, но ты, естественно, лишь «довесок».

Произнеся эту совершенно непонятную речь, он улыбнулся.

— У тебя есть желание?

Желание?

Конечно, есть.

— Вот «шкатулка», которая исполняет любое желание.

Я беру ее.

Я тут же понимаю, что она — настоящая. Поэтому я ни за что не выпущу эту «шкатулку».

Пожалуйста, если я не могу изменить этот конец, то, пожалуйста, пусть я смогу переделать хоть чуть-чуть. Мне хватит, даже если это будет всего лишь вчерашний день. Мне нужно еще кое-что сделать. Даже если это всего лишь вчера, я смогу передать свои чувства. Если я смогу сделать всего лишь такую малость, уверена, я не буду ни о чем сожалеть. Неважно, что он ответит, — я не буду ни о чем сожалеть. Пожалуйста, верните время хоть на чуть-чуть. Я знаю, что это невозможно. И все-таки желаю.

И как только я подумала об этом желании, «шкатулка» раскрылась, словно хищная пасть, и исчезла, слилась с пространством.

Отлично. Так все должно получиться.

— Хе-хе…

Чарующе улыбаясь, человек комментирует мое желание одной-единственной фразой.

— …В о т ч т о т ы п о л у ч а е ш ь, е с л и с д е р ж и в а е ш ь с е б я.

И исчезает.

А меня вышвыривает из этого особого места, которое не оставляет никаких впечатлений.