Ольга Амбарцумова - Спецкор - Прерия

Придет письмецо, ты закроешь лицо, но нет никакого обмана…

Надень же на левую руку кольцо из пламени Афганистана.

Но год или два, и ты вспомнишь едва любви не смертельные раны. я сделаю все, чтоб ты вышла жива из пламени Афганистана.

Неизвестный, тебе лучше не показываться мне на глаза, ничем хорошим это тебе не грозит. Кто ты такой, чтобы так…

Но видно только угли костра и пепел на них. Неужели все? Неужели сейчас запись прервется, и я так никогда и не узнаю, кто это был?

Но тут раздается голос - уверенный, чуть насмешливый баритон с едва заметной хрипотцой:

- Ну что ж, наверное, надо прощаться. Если ты сейчас видишь эту запись, значит, я уже ушел. Надеюсь, меня не в чем упрекнуть. Жалею об одном - я так и не смог взять на руки твоего ребенка. Пообещай мне, - короткая пауза тянется как вечность, заполняемая лишь потрескиванием костра, и я шепчу пересохшими губами: 'Обещаю!', и сразу слышу, на что именно подписалась: - Пообещай, что сделаешь это за меня. И будь счастлива!

Невидимые руки подбросили на угли охапку хвороста, и почти угасшее пламя радостно взревело, затмевая звезды. Камера, тем временем, отвернулась от костра - снимающий уходил в звездную степь, но справа от него оказался большой камень, и на него легла тень.

Сердце пропустило удар, а тень, шевельнув на прощание ушами, пропала.

Запись кончилась.

Вокруг меня смеялись и танцевали, пили, обнимались и целовались совершенно незнакомые друг с другом люди, но никто не пытался нарушить моего уединения. Сидит посреди всеобщего веселья молодая и красивая девушка и плачет - к чему ее беспокоить? Мало ли по каким причинам люди плачут.

Бывает, что и от счастья.

Конец