Мюррей Лейнстер - Официальный визит

Джек Беделл сглотнул и подвинулся.

— Звезды, — сказал он ровным голосом. — Видите, какие красивые? Всех мыслимых цветов…

Девушка глядела как зачарованная. Небесная твердь, видимая из космоса, того стоит. Она забыла про свою робость:

— О-о-о!.. А эта чернота? Пятна?..

— Эффект, создаваемый полем овердрайва, — бодро соврал мистер Беделл.

Девушка все смотрела и смотрела, не в силах оторваться. «Она ведь кому-нибудь да расскажет, — подумал Джек Беделл. — И если на борту неприятности — а это факт, — чем меньше пассажиров в курсе дела, тем лучше… Может, объяснить?»

Она все сыпала и сыпала вопросами, потом внезапно сообразила, что болтает, и опять залилась краской.

— Я вот тоже побаиваюсь беседовать в полете, — объяснил Беделл, запинаясь, — хотя это совершенно нормально — общаться с другими пассажирами, а я летаю давно… Я был бы благодарен…

Ей было страшно неудобно, но ведь и он так мучительно стеснялся! И он заговорил, потому что она никому не расскажет, что корабль вышел из овердрайва. Может быть — может быть, все-таки можно что-нибудь сделать?.. Застенчивые люди нередко находят общий язык, потому что понимают…

— Пойдемте, присядем где-нибудь, — предложил он. Стараясь не привлекать внимания, Джек Беделл отер пот со лба. Корабль застрял примерно на середине пути, значит, сигнал достигнет любой из планет года через три — если вообще достигнет. К тому времени про «Корианис» уже забудут. Существуют и другие средства, но все они хороши, только если корабля хватились сразу. А с чего бы о нас беспокоиться?

Оказалось, что девушку зовут Кэти Сандерс и что она работает секретарем помощника министра торговли.

Лишь когда они расстались, Джек Беделл вспомнил об очевидном. Любой пассажирский корабль обязательно имеет резервный генератор поля овердрайва! Как я мог об этом не вспомнить? А я-то испугался…

Джек Беделл поспешил с выводами.

«Корианис» дрейфовал в пространстве, окруженный большими и малыми обломками планеты, погибшей миллиарды лет назад.

Когда случилась беда, в рубке были только капитан, первый помощник и вахтенный пилот. Без всякого предупреждения с треском вспыхнули ослепительные электрические дуги, и в одно мгновение генератор поля овердрайва превратился в груду металлолома. Тускло-коричневая дымка за иллюминаторами исчезла, и появились мириады звезд — и камни. Вдоль борта проплыл, медленно переворачиваясь, валун величиной с гору. Куда ни посмотри, повсюду были обломки помельче.

Если не считать разрядов на дуге, погасших очень быстро, все произошло совершенно бесшумно. В момент разрушения генератора корабль слегка тряхнуло, но ни взрыва, ни вспышки не последовало. «Корианис», за секунду до этого летевший со скоростью три четверти триллиона миль в час, вдруг застыл в пространстве. Первый помощник тупо смотрел в иллюминаторы, а вахтенного пилота начало трясти.

Первым пришел в себя капитан. Он включил радары и стал прогревать планетарные двигатели, которые обычно используют только для взлета и посадки. На экранах радаров немедленно возникла картинка. На расстоянии нескольких миль в пустоте висел континент из металла и камня и вокруг простиралось облако космического мусора помельче, от песчинок до обломков размером с дом.

Загорелся зеленый огонек: активировались планетарные двигатели. Капитан тронул сектор газа, и корабль двинулся вперед на минимальной мощности, аккуратно обходя крупные камни. Вахтенные механики спокойно занялись демонтажем разрушенного генератора и приведением в рабочее состояние резервного.

Лишь после нескольких часов утомительного маневрирования среди лениво вращающихся глыб, способных раздавить корпус корабля как яичную скорлупу, капитан решился превысить ускорение в четверть g. Прошло еще немало времени, прежде чем он рискнул довести его до половины g, и лишь спустя много часов угроза на экранах радаров исчезла окончательно, и капитан решил, что можно уходить в овердрайв.

Иллюминаторы вновь залила коричневая муть, но капитан остался недоволен: опоздание составит не менее десяти часов. Третьему помощнику было приказано известить пассажиров. Сам капитан сделать этого не мог: при любой попытке заговорить перехватывало горло.

«Корианис» ведь должен был погибнуть — исчезнуть в чудовищном сгустке пламени! От него осталось бы лишь разреженное облако пара, плывущее в пустоте. Летя быстрее света, корабль столкнулся с массой, сквозь которую невозможно проскочить, — и отделался разбитым генератором овердрайва! Быть такого не может. После столкновения с висящим в вакууме металлическим континентом корабль никак не остался бы в целости и сохранности…

Капитан не верил, что по-прежнему жив. Стряхнуть ощущение, что он теперь призрак на борту призрачного корабля, пока не удавалось. Это не помешало ему повести «Корианис» на сближение с Манинеей осторожнее, чем обычно. В другое время он вывел бы корабль из овердрайва примерно за минуту до расчетного времени прибытия: триллион миль — вполне достаточное расстояние, чтобы откорректировать любую ошибку в пределах разумного. На этот раз капитан впервые вынырнул из овердрайва за три часа до конца полета, затем за час, а потом еще дважды, прежде чем перешел на планетарные двигатели, и все еще непослушным голосом запросил разрешение на посадку — с опозданием на тринадцать часов.

Сесть немедленно, однако, не удалось. Как правило, разрешение приходит через сорок пять секунд, но сегодня пришлось ждать больше часа. Там, внизу, царило смятение: бушевали ожесточенные споры, сгущалась атмосфера недоверия. К тому моменту, как посадочные опоры «Корианиса» коснулись бетонных плит космопорта, общее настроение накалилось до истерики.

Проблема заключалась в том, что «Корианис» уже приземлился на Манинее — сел спустя сорок семь часов тринадцать минут после старта. Как положено, на борту находился планетарный президент Манинеи, спикер сената Манинеи и весь остальной персонал делегации. Разумеется, не обошлось и без премьер-министра Холара, министра торговли, председателя комитета нижней палаты парламента Холара по межпланетным отношениям и целой армии помощников, адъютантов, секретарей, жен, детей и слуг. Корабль спокойно стоял в космопорте, доступный взгляду любого желающего.

Второй «Корианис» — со сгоревшим генератором — опустился неподалеку от первого. Неумолимая реальность: налицо два «Корианиса», два планетарных президента Манинеи, два спикера сената, два премьер-министра Холара, два министра торговли, два председателя комитета нижней палаты — иными словами, по два экземпляра почти каждого человека, поднявшегося на борт корабля. Ошибкой было бы сказать, что все близнецы походили друга на друга, как две горошины. Скорее как горошина — на саму себя.