Сергей Калашников - Маленький ныряльщик

Так что теперь будет мой помощник пить козье молоко и чинить револьверную рукоятку. А молоток в штатный комплект инструментов страхующего катера уже внесли. И лом. На всякий пожарный.

А потом и мы побежали к турецким берегам.

***

Погожим тихим майским днём и осуществили Макаров с Барановым невыносимую каверзу. Итак, идём мы себе, идем, никого не трогаем. Погода волшебная. Редкие высокие облака не мешают тёплым лучам приветливого майского солнышка ласкать плавно волнующееся море. Ветер то ли есть, то ли нет, не поймёшь наверняка из-за набегающего спереди потока воздуха. Пенится за кормой вода, стая одиноких чаек маячит где-то далеко впереди. Не иначе, вот-вот появится на горизонте тоненькая полоска берега.

Ну да, я вполне уже моряк. Разбираюсь в приметах. А только вдруг ни с того ни с сего звучит команда: "Корабль к бою изготовить". Именно не "Боевая тревога", а вот так мягко и интеллигентно.

Собираем инструменты, отмываем руки - мы ведь второго "Ныряльщика" делаем потихоньку. Тоже цельнодеревянного. Успели запастись всем необходимым, пока стояли в порту, а народ на корабле сплошь с двумя правыми руками и большущим желанием творить. Ну да не о том сейчас речь.

Деловито разошлись по боевым постам, снаряды к нашей семидесятишестимиллиметровке поднесли, но не в кучу сложили, а с толком расставили ящики, чтобы бегать было недалеко. Доложили о готовности - всё чин по чину. Тихо. Благостно.

Потом нас отправили обедать. И вот тут - чу! Стреляют где-то подалёку. Однако, никто срываться никуда не стал, оттрапезничали, а уж потом кок плиту погасил. Что там было на мостике, не скажу, и что сигнальщики видели, не ведаю, а только позвал меня на другой борт подносчик от симметричного орудия. Оттуда и полюбовался я на "Весту", удирающую во все тяжкие от "Фетх-и Бюленда" - турецкого броненосца. Далеко до них, но силуэты видны прекрасно, а я, как Вы понимаете, успел их хорошенько изучить и запомнить.

Тут мы легли в циркуляцию как раз в сторону этой парочки, и пошел я на своё место, чтобы и другие номера успели отлучиться, глянуть, кого господин Баранов нам привёл.

Описали мы плавную полуокружность, причём без поспешности, и оказались у неприятеля с кормы. Да только не тут-то было. Он повернулся к нам бортом и ка-ак жахнет! Стена всплесков по носу - это, стало быть, недолёты. Машина наша уже работает задним ходом, и нос пошел вправо. Как раз под выстрел нашей пушки броненосец подводится, а только далеко до него. Молчим. И Манькино сено на корме полыхнуло. Аккуратный такой стожок был сложен. Парни из пожарной партии давай его гасить, да как-то неуклюже, неловко - только дыму развели, не продохнуть. С правого борта спустили минный катер - на этот счёт тренированность экипажа выше всяких похвал. Мы снова пошли вперёд, положив руль на левый борт и, чуть погодя, от него отошел второй минный катер. Дым наш оттащило в сторону турка. С мостика, наверное, неприятеля видно, а с палубы - нет.

Мы уже развернулись и, слышу, машина заработала полным ходом. Делаем ноги. Новый залп лёг опять с недолётами, только тут до меня и дошло, что дым развели нарочно, чтобы утаить факт спуска катеров. А вот наводчику нашему он тоже мешает - тянется за кормой - только мачты "Фетх-и Бюленда" и можно рассмотреть. Тут как раз с мостика нам дали дистанцию и команду открыть огонь. С этого момента мне сделалось не до разглядывания картины боя. Наша трёхдюймовка - существо прожорливое, а наводчик так рычал на замкового, что тот своим потом в считанные минуты насквозь промочил рубаху.

Ну тут и я забегал туда-сюда. Вот, вроде, не мальчик уже, но бой - дело азартное. Да и передышки случались - рыскал наш "Великий князь Константин", отчего изредка клубы дыма от Манькиного сена перекрывали видимость. Счет времени я потерял - для меня имели значение только снаряды. Дважды близкие всплески окатывали нас водой и даже осколок, ожегжий грудь, выковырнуть некогда было. Мешался, зараза! Степаныча, наводчика нашего, приложило о палубу и он уполз, держа руку, куда-то в сторону, чтобы не мешать остальным. Замковой стоял на четвереньках и покачивался из стороны в сторону.

- Дробь! - это команда на прекращение огня.

Вижу, как под мощными струями воды улетает за борт горемычное Манькино сено. Вернее, это уже зола и пепел. "Фетх-и Бюленд" неприлично накренился в противоположную от нас сторону, мужики от расчётов носовых орудий закатывают на носилки нашего замкового. И пошел на воду разъездной катер. Зараза! Нам вдвоём с заряжающим предстоит банить ствол.

***

Убитых не было, ни у нас, ни на "Весте". Вот не поймали мы ни одного попадания, хотя приличной подводной вмятиной обзавелись. Как раз ударной волной от взрыва того самого снаряда и наводчика нашего приложило так, что он сломал себе руку. Осколок мой оказался деревянным и непонятно откуда прилетевшим. Рану обработали йодом и по-взрослому забинтовали всю грудь. Очень убедительно смотрелось. Замковому прописан покой и холод на голову. Э-э, чуть не забыл! У него не только работа такая, но и фамилия. Скажете - совпадение? Не-а. Это происки господ офицеров. Хотя, наверное, и я бы так же поступил, определяя матросу обязанность.

Еще один раненый имеется у наших соседей. Ему пуля зацепила верхнюю кромку уха, за что он шибко осерчал и всадил торпеду в борт "Фетх-и Бюленду". Остальные катера к этому "пирогу" просто не успели. А может быть, отвлекали внимание? Не скажу наверняка. Сам не видел, а во время позавчерашней корриды эти четыре довольно шустрых маломерка чего только не вытворяли.

Вот у этого лейтенанта повязка - залюбуешься. Во всю голову. Прям - вылитая мумия.

Турков из воды выловили много и всех устроили на "Весте". Потом мы опять стояли, сцепившись бортами и перекинув сходни с палубы на палубу, команды принялись интенсивно ходить друг к другу в гости для обсуждения пережитого и рассмотрения случившегося с разных сторон. Мне показалось, что после созерцания картины потопления грозного броненосца в открытом бою посреди моря стараниями двух вооружённых купеческих пароходов, и у офицеров, и у нижних чинов натурально посносило крыши.

Иначе, чем Вы объясните начавшееся паломничество от соседей к нашей козе. Я думал, она лопнет от подношений, однако, ничего, выжила. Даже не скорбела ничуть.

Атмосфера праздничного ликования, группы обсуждающих кто куда стрелял и как далеко или близко ложились турецкие снаряды - картина для палуб боевых кораблей нехарактерная. Не хватало только духового оркестра на деревянной эстраде, чтобы аналогия с народным гуляньем стала полной. Я уже думал, что вот-вот начнётся раздача винной порции, но, видимо, командиры контроля над ситуацией не теряли, хотя отдельные группы изредка заныривали куда-то. Кое у кого что-то было припасено, да видать, немного. А делились друг с другом щедро - оно и выходило по семь капель на нос.