Сергей Калашников - Маленький ныряльщик

Китайский флот приходил к нам в Большой Камень для ремонта. Им самураи успели знатно навтыкать. А война - так и продолжается. Эта Бэйянская эскадра не даёт противнику подвозить подкрепления, а на суше идут нешуточные бои. Сан Саныч за помощь в борьбе с агрессором получил от Цы Си кусок Манчжурии по самую нашу железную дорогу, а от Кореи полосу берега Японского моря по самый порт Лазарева.

Мы когда вернулись, как раз вскоре и Посьетский дивизион из похода пришел, так что сдал я лодку настоящему командиру, да и поехали мы с Дуняшей к себе в Севастополь. Игнат с Ксюшей обещались вскорости туда же прибыть.

Электровакуумные диоды заметно отличаются от полупроводниковых тем, что падающее на них напряжение весьма значительно. Однако построить регулируемый источник питания для лабораторных целей с ними вполне возможно. Как регулируемый? Лабораторным же авторансформатором, именуемом в народе ласковым словом "ЛАТР". Кто в курсе, те поняли, что однофазные генераторы переменного тока я уже использую -- а что делать!? Пора переходить на переменный ток.

Хотя, я нынче не очень много занимаюсь разными делами -- седьмой десяток, как-никак. Вполне себе солидный возраст. Я им доволен, как и временем, в котором мне выпало доживать свой век.

Моим современником оказался Менделеев. Пржевальский как ни в чём ни бывало, изучал Азию, подросли Ленин со Сталиным, правда, они сейчас живут под другими фамилиями. Миклухо-Маклай заложил фундамент этнографии. Ещё молод Циолковский, а Жуковский, не поэт, а математик, трудится на педагогическом поприще и непременно создаст теорию тех самых самолётов, что помаленьку строит Можайский.

Так что, не извольте беспокоиться -- ничего я в нашем прошлом не напортил. Всё в мировой истории, насколько я её помню, идет так же, как и если бы я сюда вообще не попадал. А то пишут в книжках всякую ерунду про бабочек Брэдбери.

Ну право, какое влияние на судьбы мира может оказать событие, упомянутое в газетной заметке, висящей в рамочке на стене моего кабинета:

"Петербургские ведомости

Как сообщает нам по телеграфу наш конфидент в N-ской губернии, в городе N-ске, преподаватель гимназии Пётр Семёнович Романов построил и опробовал на глазах всего города ныряющую лодку - суть средство для передвижения как по поверхности воды, так и под оной, изготовленное на педальной тяге. Храбрый изобретатель произвел пробное погружение вчера, одиннадцатого дня сего месяца, проведя под водой, в совокупности, около часа. Его лодка оригинальной конструкции показывала скорость до пяти вёрст в час в погруженном состоянии, и более семи вёрст в час в непогруженном. Для контроля за ходом испытания от флота ЕИВ был командирован лейтенант Макаров С.О. Подробности о дерзком эксперименте в редакции ожидаются"

На этом записки Петра Семёновича прерываются. Однако в домашнем архиве Великой Княгини Ксении Александровны исследователям удалось найти несколько документов, проливающих свет на события, связанные с этим неизвестно откуда появившимся человеков, роль которого в истории нашей страны до сих пор пытаются понять.

Найденные бумаги, по-видимому, являются черновиками писем или воспоминаний. Датировать их и установить автора удалось сличением почерка и анализом состава чернил и бумаги. Тем не менее, они в некоторой степени занимательны, что оставляет у составителя надежду на то, что читатель не пожалеет времени, потраченного на ознакомление с двумя короткими текстами, приведёнными далее.

Мне шёл восьмой год, когда погиб отец. Он был моряком, и однажды в шторм его ринуло какой-то снастью, сорванной ветром. Мама после этого больше года плакала на берегу, словно у могилы любимого человека. А мне не пришлось пойти в школу - в дом пришла нужда.

Матушка брала заказы на шитьё, сестрица Оленька хлопотала по дому и управлялась в саду и на огороде, а я пробавлялся случайными заработками. То рыбки наловлю и продам, то на рынке кому-то помогу донести покупки. Сапожник или лодочный мастер звали меня иногда на помощь. Не то, чтобы они не могли обойтись без подручного - просто это такой способ оказать поддержку соседям. Не считалось правильным подавать милостыню. Но это я уже потом сообразил, а тогда - просто ничем не гнушался ради лишней копейки.

Мамин брат, а он - тоже моряк, приносил заказы на пошив рубах. То есть голодать не давал. Однажды, года через три после отцовой смерти, заглянул к нам с товарищем-сослуживцем. Мне этот дядькин знакомец показался шибко старым, и я сильно рассердился на маму, за то, что она оставила его ночевать.

А потом она плакала, когда он не пришёл на другой день.

- Бросил он тебя, - сказал я ей со злобой в голосе.

- Он нынче с турком воюет, - она погладила меня по голове. - Кузьма Нилыч бает: в самом пекле его место. Нет у Петра Семёныча страха, зато супостата он напугал до икоты. Только говорить об этом никому нельзя.

Как Вы понимаете, после таких слов я этого человека сразу зауважал, хотя в его смелости убедился только спустя многие годы. Он, когда вернулся с войны, к нам переехал и с мамой обвенчался. Купил мне маленькую парусную лодку, стал помогать рыбачить и начал меня же готовить к поступлению в гимназию. Тихий человек, заботливый отчим. Откуда смелость!? Какой героизм!? Его за все подвиги козой пожаловали, а вовсе не орденом.

Но ко мне он не цеплялся, только помогал по хозяйству и на рыбалке. В общем, безвредный человек, но польза от него немалая. Склеил из резины маски со стеклом, чтобы удобней было драть мидии для наживки, построил коптильню - и сразу наши уловы стали прекрасно продаваться, да за куда как лучшую денежку.

Я уже совсем было раздумал уважать его как героя, и стал просто по-человечески любить за мягкость и разумность, но в один прекрасный летний день пришел к нам на берег, где мы готовились к промыслу, мужчина, с которым папа о чем-то разговаривал. Мы с сыном гостя сперва спорили, а потом я этому Кольке показывал маски и затаскивал его на глубину, а ещё мы их провожали на пристань и я знакомил гостей с городом, а потом оказалось, что это цесаревич с сыном.

Тогда я и понял - отчим у меня - человек непростой.

***

Мы жили среди папиных макетов электрических машин и эскизов. Я был первым помощником и, как понял позднее, главным учеником. Пётр Семёнович быстро и деловито напичкал мою голову познаниями, которые оказались на уровне самых последних достижений науки и техники. Зубрёжка латыни и муки чистописания, испытанные мною в гимназии, воспринимались как досадные помехи на пути к познанию действительно важных вещей, и... я был вынужден уделять столь ненавистным дисциплинам немало времени, пока не сделался одним из лучших учеников по всем предметам.