Вячеслав Морочко - Явление народу

3. Если б не подпиравшая масса людей в вагоне метро, "командированный" рухнул бы на убегающий пол. Когда больше не было силы держаться за штангу, кто-то тронул его за рукав. Он увидел весьма миловидную женщину лет сорока, как две капли похожую на Алевтину. - Дедушка, тут свободное место, - сказала она, - Садитесь пожалуйста! - и помогла ему сесть. - Дай тебе, внученька, бог здоровья! - прошамкал он, удивляясь себе, убедившись теперь, что это и есть Алевтина. Она не узнала. А в нем только ухнуло что-то, как сонное эхо в колодце... И все... И она растворилась в толпе. Он был Исполнитель - простой исполнитель, задача которого состояла лишь в том, чтоб дожить, "дотянуть" до момента, когда "исполнение" станет возможным. На время мучительного выжидания он "был"... собственным сыном: родство генетическое, по-видимому, упрощало задачу. "Время действия" определяет "Связующий", к которому поступают нужные сведения. Он и дает Исполнителю "старт". И теперь, когда Пляноватый дожил, "дотянул" и... "исполнил" он, наконец, мог уйти. Поезд метро, точно поршень, гнал воздух в цилиндре туннеля, а следом за ним по Стране, по Земле шла Волна Возвращенного Детства. Люди с восторгом и нежностью принимали Детей... и с печалью, ибо не многое по прошествии лет удавалось "вернуть". Когда дети соединялись с детьми, пробуждались задатки добра, и "прилипшая" к весям и градам хмурая дымка постепенно рассеивалась. Мысленно он молил простить его тех, кто по разным причинам: несоответствию возраста, стечению обстоятельств или особенности натуры все еще не подлежал "возвращению". И таких было много... Но он был уверен, что и за ними придут. Перед глазами его стоял образ матери сына-Володьки, Натальи, божественно сложенной, но изменившейся с возрастом. Беды, заботы, тяжелые сумки ссутулили и оквадратили тело. Затылок врос в спину. Она уже не порхала, как раньше, а переваливалась точно уточка, выставив подбородок вперед... Но такая Наташа была нужна ему еще больше: не из рассудочного стариковского милосердия, а из Счастья изобретенной самою Природой "Второй окончательной Главной Любви". Если "Первая" - это любовь опыления, умножения рода, чтоб действовал хитрый "животный конвейер", то "Вторая" влечение мощных глубинных корней для защиты и сохранения нежных побегов. Корни, сцепляясь, сдвигая широкие кроны, позволяют достичь высшей зрелости среди грозных стихий. Только слово "Любовь" в языке разговорном отсутствует. Мы произносим его лишь в интимном значении: "заниматься любовью"... "Дальнозоркость" старых людей позволяет увидеть то, что уже отодвинулось "за горизонт". От Алевтины, как от чего-то чужого, к примеру, остался теперь только липкий туман, да еще - теленомер редакции, в точности так же, как отзвуком жизни во рту был вкус последнего зуба, который он выплюнул в урну на станции. Пляноватый заметил, чем хуже было ему, тем желаннее становилась Наталья - воплощение Божества - Берегини, подобной раскидистому, жизнеобильному древу, под сенью которого только и можно спастись. Этот образ нес утешение и утоление боли. Вспоминая обиды, которыми отплатил ей за преданность, командированный ощущал подступающий к горлу комок и слезу, прокатившуюся по "оврагам" морщин. Мысль о Женщине, эта счастливая мысль была так сладка, что, шамкая, Пляноватый твердил ее имя, точно мял полустертыми деснами лакомство. Только теперь он почувствовал, как мучительно весь этот день тосковал без нее. Он уверен был: и она его ТАМ заждалась, торопился, гнал время, хотя от него уже ничего не зависело. А душа ликовала: "Скоро! Скоро они будут вместе! Наташе будет приятно узнать, что, при всех недостатках, ее сынВолодька - не так уж и плох!" Мысль, успокаиваясь и меняя дыхание, подбиралась к пределу. Поезд бежал по поверхности. Пляноватый чувствовал: тяжесть "сползает" с него, точно свежие ветры срывали одежды, и празднично освещенный вагон, сияя зеркальными поручнями, завершал свой маршрут. Золото вечера раздвигало пространство. И стало легко... И уснул Он с надеждой... Пустой метропоезд от станции "Выхино" покатился в депо. В воздухе рядом с вагоном синело его отражение. Вот оно заклубилось и, отделившись, поплыло в вечернем просторе сгустившимся лоскутом синевы. Постепенно таяла дымка хмурого дня. Над Землею, мерцая, вставал чистый свет Возвращенного Детства. "Лоскут" плыл над городом, все отдаляясь. Когда взгляд прохожего на него "натыкался", человек цепенел: из "небесного ока", казалось, глядели на Землю... все прежние жизни.

2000г.