Хьюз Зак - Дар всемогущества

— Послушай, — перебила его Марта, — меня волнует другой вопрос. Давайте поговорим о том, что произошло с Сесиль. Мне трудно воспринимать ее как суперженщину.

Одиночка почувствовал, что Марта боится.

— Нет ничего плохого в использовании необыкновенных способностей разума, если, конечно, не злоупотреблять ими. Мы слышали так много разговоров о целой расе, способной в будущем приобрести чудесные свойства.

— Но это длительный процесс, а не мгновенная перемена в сознании, как в случае с Сесиль! — сказал Джон.

— У тебя на этот счет есть какие-нибудь соображения? — спросил Одиночка.

— Хороший вопрос, — произнес Джон, думая о крепкой мужской фигуре с барельефа. — Если такое могло случиться с Сесиль, подобное может случиться с любым из нас.

— Мой вопрос подразумевал нечто большее: могут ли такие способности развиться вдруг сразу у целой расы?

— По-моему я начинаю понимать, — вступила в разговор Стелла, — это объясняет быстрое возникновение цивилизации на планетах мешка.

— Можно предположить, что их возможности развились до такой степени, что стали причиной всеобщего опустошения планет этого сектора, — сказал Одиночка.

— Сесиль зажгла в пещере свет! Это очень впечатляет! — воскликнул Ясномыслящий.

— Теперь понятно, почему никто не нашел здесь источников энергии, оживилась Стелла. — Зачем Сесиль электричество? Ядерная энергетика или солнечные батареи были им совсем ни к чему. Некоторое время, однако, они использовали горючие ископаемые материалы, но вскоре забросили это утомительное занятие, когда любой оказался в состоянии создавать свою собственную энергию.

Джону бросилось в глаза, что Сесиль предпочла сидеть в другом конце кают-компании в стороне от остальных. Она уже не была той счастливой хохотушкой, какой все привыкли видеть ее. Теперь она была суперсуществом, способным зажигать свет без источника энергии. В один момент она произвела переворот в науке.

— Нам не следует слишком волноваться, — сказал Ля Кониус. — Мы столкнулись нос к носу с неведомым, но такое случалось и раньше, и человек всегда выходил победителем.

— Если не оказывался раздавленным как муравей, — вставил Джон.

— Мы совладаем со всеми проблемами, если будем держаться вместе, продолжал Ля Кониус. — Мы еще ухватим галактику за хвост!

— Хорош ты будешь, упершись обеими ногами в Млечный Путь! — поддразнила его Марта.

— Мне кажется, что перво-наперво, — сбить Ля Кониуса с толку было не так-то просто, — нужно установить причину произошедших в Сесиль перемен. Я бы тоже с удовольствием воспользовался несколькими волшебными трюками. Вы только подумайте! Если все мы сможем делать то, что делает Сесиль, мы восстановим всю эту планету и раз и навсегда разрешим загадку Мертвых Миров!

— Причина по-моему ясна, — сказала Марта, — Сесиль оказалась единственной, кто попал под прямое излучение полярного сияния.

Ля Кониус на секунду задумался и решительно произнес:

— Мы вернемся на ММ-19 и примем лучевую ванну.

— Я не могу согласиться с таким планом действий. Прежде мне надо тщательно исследовать это явление, — запротестовал Одиночка.

Ля Кониус нахмурился.

— Тогда приступай к своим исследованиям, шар бильярдный! — сказал он зло. — А ты, Сесиль, если можешь творить чудеса, займись чудесами!

— Нам следует действовать предельно осторожно, — настаивал Одиночка. Наш долг — доподлинно узнать возможности Сесиль. Мы не знаем, что может случиться не по ее вине и даже против ее воли из-за неправильного применения силы, о существовании которой она сама еще не подозревает.

Ля Кониус вскочил на ноги. Лицо его потемнело.

— Работай с ней! А я не могу сидеть на месте, я лечу на планету. Есть желающие присоединиться?

Сесиль встала. В ее облике было что-то такое, что насторожило всех собравшихся.

— Вы говорите обо мне так, будто меня здесь нет, — сказала она ровным голосом, — будто я какой-то новый инструмент, изготовленный специально для вашего использования, и никого не интересует, что я намереваюсь делать.

— Ты стала чрезмерно чувствительной, — бросил Ля Кониус.

— Я устала. Я иду спать.

Когда она выходила из кают-компании, Одиночка мысленно обратился к ней: «Пока события еще свежи в твоей памяти, передай свои мысли и ощущения в память хранителя, а потом ложись спать».

«Хорошо, если так надо».

Вслед за Сесиль все разошлись по своим каютам, только Джон и Марта остались в кают-компании. Джон рассматривал объемные снимки барельефа. Марта налила в стаканы вино, и они принялись изучать изображение вместе.

— Я могла бы вернуть Терре II ее былую красоту, — Марта мечтала вслух, я бы вернула плодородие ее почве, очистила бы моря, океаны и атмосферу…

— И планета сделалась бы лакомым кусочком для миллиардов переселенцев! — засмеялся Джон.

— Если бы я обладала силой, способной возродить планету, я как-нибудь сумела бы оградить ее от нежелательных мигрантов, — сказала Марта и вдруг покраснела. — Послушай! Я вовсе не такая, я не эгоистичное чудовище!

— Я знаю, — Джон взял ее за руку.

— Я не обладаю силой Сесиль, а уже собираюсь применить ее против своих же собратьев!

Джон рассмеялся: — Не думаю, что обретя эту силу, ты сможешь совершить злодеяние.

— А ты?

— Сила, деньги, власть развращают, — сказал Джон, смеясь. — И в этой комнате сейчас сидит один парень, который желает быть развращенным властью. Властью над Красотой!

— Даже ты? Тебе тоже приходят подобные мысли?

— Каюсь, — Джон задумался. — Я мечтал создать что-нибудь еще более значительное и интересное, чем этот чертов барельеф, — он величественно воздел правую руку к небу, — Джон с Зельбеллы III, величайший художник галактики! Звучит? — он похлопал ее по руке. — Видишь, я тоже могу быть эгоистом.

— Но разве эгоистично желать быть лучшим в своем деле? — возразила Марта.

— Нет, думаю, что нет. Но только если соревноваться честно.

— Вот именно!

— Человек вечно с кем-то соревнуется. Он начал соревноваться еще в древности на Земле, отвоевывая жизненное пространство у диких зверей. Теперь он соревнуется с природой, со временем, с космосом, с самим собой. Только поэтому мы достигли некоторых успехов в развитии. И если бы мне предоставилась возможность подставить себя чудесному сиянию, которое вызвало бы некоторые изменения в моем мозгу, я не уверен, что мне понравилось бы быть самым лучшим. Я бы не смог отделаться от ощущения, что так или иначе я, Джон с Зельбеллы III, не имею отношения к созданному мной шедевру, что это чистое надувательство.

— Кроме того, тебя бы обуяла жадность до почестей, — сказала Марта. — Ты говоришь волшебное слово и становишься лучшим в мире художником, а почему бы не лучшим музыкантом или самым умным ученым, или непревзойденным красавцем!