Кейт Лаумер - Берег динозавров

На всякий случай я решил подобраться к шлюпке глубокой ночью, но мне, как видно, не стоило беспокоиться. Если не считать прогнивших камуфляжных сетей, корабль был в полном порядке. Почему команде Смейла не удалось его обнаружить, я не знаю.

Подумаю об этом попозже на досуге, когда окажусь подальше от Земли.

Мне долго пришлось добираться от Лимы до каньона, где была спрятана шлюпка, но весь свой путь я проделал без помех. Я обменял свое платиновое кольцо на видавший виды «смитт-вессон» тридцать восьмого калибра, но мне так и не пришлось им воспользоваться.

В захудалом деревенском баре, куда я зашел перекусить, горланило радио, но в новостях не было сказано ни слова ни о нападении на остров, ни о моем бегстве. Похоже, участники событий решили просто замять это дело, словно ничего и не произошло.

Я заглянул на почту в Итценке и забрал пакет с матрицей памяти. Пока я проверял, действительно ли внутри серебристый цилиндр, или, может, подручные дядюшки Сэма уже успели перехватить его да подменить морковкой, что-то потерлось мне о ногу. Я увидел серо-белую кошечку, довольно чистую и, очевидно, голодную. Даже не знаю, то ли я пересек поле дикой валерианы по дороге сюда, то ли ей понравилась моя манера чесать ее за ухом, но кошка последовала за мной вплоть до шлюпки и первой взобралась на борт.

Мне не пришлось тратить время на формальности. В свое время я почерпнул сведения о том, как управлять шлюпкой. Поэтому, оказавшись на борту, тут же стартовал и рванул через атмосферу. Думаю, многие дежурящие у радаров, от Вашингтона до Москвы, инстинктивно нажали тревожную кнопку.

Не знаю, сколько недель или месяцев мне придется провести на борту шлюпки. Безусловно, времени хватит, чтобы исследовать ее как следует, пройтись по воспоминаниям о Земле и Валлоне и разработать планы на будущее. Но сейчас мне хотелось прежде всего насладиться удивительным зрелищем удаляющейся Земли.

Я плюхнулся в кресло и щелчком включил экран, рассматривая появившееся изображение голубого шара моей родной планеты. Я надеялся взглянуть в последний раз и на свой остров, но не смог: все полушарие было окутано дырчатым облачным покрывалом. Зато Луна! Она была похожа на головку эдамского сыра, кое-где расцвеченную отметинами рокфоровской плесени. С четверть часа я не отрываясь наблюдал, как она растет на экране. Вскоре мы приблизились к ней даже слишком, меня это не устраивало. Я сбросил кошечку на пол и подкрутил верньеры. Спутник промчался мимо, на мгновение в поле зрения попались кратеры, образовывавшие очертания лица, которое недовольно скривилось и пропало. Затем и Земля, и Луна уменьшились и исчезли навсегда.

Шлюпка была превосходно оснащена и весьма комфортабельна. Высаживаясь в каньоне, я только слегка ознакомился с ее оборудованием, теперь же прошел от носа до кормы, ознакомившись со всем остальным. Потом понежился в ванне из рециклированной воды, вытерся одноразовыми ароматизированными полотенцами, накормил кошку и себя самого и улегся спать на целых две недели.

К третьей неделе я проснулся свежим и полным сил. Шрамы от стычек с представителями закона зажили, и я перестал сожалеть об игрушках, которые оставил на острове, о своих деньгах в банках Лимы и Швейцарии и даже о Маргарите. Как-никак меня ждал новый мир.

Кошка была настоящим подарком судьбы. Я окрестил ее Итценкой, в честь деревни, где она ко мне присоединилась, и был способен болтать с ней часами. Уж я-то всегда чувствовал тонкую разницу между беседой с самим собой или с кем-то другим. Разговаривать с самим собой надоедает уже через неделю, а вот с другим можно болтать до бесконечности.

— Слушай, Итц, — спросил я, — а куда лучше приткнуть твой ящик с песком, может, прямо перед экраном? С тех пор как мы покинули Солнечную систему, движение не очень-то интенсивно.

— Ну уж нет, — ответила Итценка, дернув хвостом, и ткнулась носом в контейнер, который я еще не успел разгрузить на Земле.

Я вытащил из него картонку со всяким барахлом и пристроил на ее место ящик с песком. Итценка тут же потеряла всякий интерес к ящику и прыгнула в картонку, которая повалилась с сиденья, рассыпав куски каффа и металла.

— Иди-ка сюда, негодная, — сказал я, — и помоги все собрать.

Итц прыгнула вслед за укатившимся серебристым предметом, но я опередил ее и подхватил его. Шуточки закончились, цилиндр был чьей-то матрицей памяти.

Я уселся в кресло и принялся взволнованно рассматривать его.

— Хм, откуда это, черт возьми, взялось, как ты думаешь? Итц прыгнула ко мне на колени и ткнулась носом в цилиндр.

Я мучительно пытался вспомнить те дни три года назад, когда загружал шлюпку перед возвращением на Землю.

— Слушай, Итц. Самое время разложить все по полочкам. Вот, смотри: в той комнатушке, в которой мы нашли скелет, была целая стойка с цилиндрами. Ага, помню, я вытащил его из рекордера, а это значит, им воспользовались, но еще не успели цветокодировать. Я показал его Фостеру, а тот, не зная, что я вынул его из машины, решил, будто он пустой. Готов держать пари, что кто-то, записав память, куда-то живо слинял в спешке и не успел закодировать матрицу.

А с другой стороны, может, этот цилиндр действительно пуст. Его только вставили, а воспользоваться не успели… Одну минуточку, Фостер что-то такое говорил… Когда он только пробудился и увидел вокруг себя свеженькие трупы… ага, он подобрал раненого, оказал ему помощь, а для валлонца это автоматически значит полную запись памяти… Ты соображаешь, что я держу в руке, Итц?

Кошка глянула на меня вопрошающе.

— Вот все, что осталось от парня, которого похоронил Фостер. Аммерлин, кажется, так его звали. Содержимое этого цилиндра находилось в черепе древнего грешника. Так что парень хоть и помер, да не совсем. Готов поспорить, что его семейка хорошо заплатит за эту матрицу да еще будет мне бесконечно благодарна. Это может оказаться неплохим козырем на случай, если мне придется туго на Валлоне.

Я поднялся и прошел в спальню, Итц следовала по пятам. Я бросил цилиндр в ящик тумбочки, рядом с матрицей Фостера.

— Хотел бы я знать, как все-таки Фостер умудряется обходиться без воспоминаний о своем прошлом, Итц? Он заявил, что эта матрица — всего лишь копия оригинала, хранящегося в Окк-Хамилоте. Но в информации, которую я приобрел, не упоминается о копиях. Да, он, должно быть, важная шишка, если получает такие сведения.

Тут мой взгляд привлекли метки на матрице Фостера. Дьявольщина! Это же императорские цвета! Я рухнул на постель.

— Итценка, старушка, похоже, мы с тобой войдем в валлонское общество самого высокого уровня. Да мне же теперь любой валлонский аристократ — кореш.