Айзек Азимов - Безобразный Малыш

— Он понимает почти все, что вы говорите, — прошипела мисс Феллоуз.

Миссис Хоскинс кивнула, но остановиться не могла.

— Вблизи он выглядит совсем не так, как по телевизору. Он гораздо больше похож на человека, когда...

— Он человек, миссис Хоскинс, — заверила мисс Феллоуз. Ей уже надоело всем это повторять. — Просто он принадлежит к другой ветви человечества — к той, что давно вымерла.

Хоскинс, почувствовав, видимо, в тоне мисс Феллоуз плохо скрытое бешенство, торопливо сказал жене:

— Ты бы поговорила с Тимми, дорогая. Познакомилась бы с ним поближе. Ты ведь за этим и пришла.

— Да-да. — Аннет собрала все свое мужество и сказала тонким напряженным голосом: — Здравствуй, Тимми. Я миссис Хоскинс.

— Здравствуйте, — ответил Тимми и протянул ей руку, как учила его мисс Феллоуз.

Аннет покосилась на мужа. Тот кивнул, воздев глаза к потолку.

Аннет нерешительно взяла руку Тимми, словно здороваясь с дрессированным шимпанзе в цирке, быстро пожала ее и поскорей отпустила.

— Здравствуйте, миссис Хоскинс, — повторил Тимми, — очень приятно.

— Что он сказал? — спросила Аннет. — Он ведь что-то сказал?

— Сказал «здравствуйте» и «очень приятно».

— Так он говорит? Говорит по-английски?

— Говорит, и понимает содержание детских книжек, и ест ножом и вилкой, и сам умеет одеваться и раздеваться. Ничего удивительного в этом нет. Он нормальный мальчик, миссис Хоскинс, и ему уже больше пяти лет — скорее пять с половиной.

— Вы не знаете точно, сколько?

— Можем только догадываться. Когда он здесь появился, у него с собой не было метрики.

— Джералд, я что-то не совсем уверена. Джерри нет еще и пяти.

— Я знаю, сколько лет нашему сыну, дорогая, — холодно сказал Хоскинс, — но Джерри для своего возраста крупный мальчик, больше Тимми. Слушай, Аннет, если бы я считал, что здесь есть какой-то риск — хоть малейший...

— Ну, не знаю, не знаю. Как можно быть уверенным, что это не опасно?

— Если вы хотите знать, не опасно ли вашему сыну играть с Тимми, то это безусловно не опасно, миссис Хоскинс, — сказала мисс Феллоуз. — Тимми хороший мальчик.

— Но он же... дикарь.

Крепко держится ярлык «мальчик-обезьяна», приклеенный Тимми журналистами! Неужто люди не способны думать самостоятельно?

— Вовсе он не дикарь, — внушала собеседнице мисс Феллоуз. — Разве дикарь вышел бы из комнаты с книжкой и протянул бы вам руку? Разве дикарь улыбнулся бы вам, поздоровался бы и сказал, что ему очень приятно? Вот он, перед вами, миссис Хоскинс. Что же вы о нем скажете?

— Не могу привыкнуть к его лицу. Это не лицо человека.

Мисс Феллоуз не могла позволить себе взорваться и сказала, едва сдерживаясь:

— Я уже объясняла — он такой же человек, как и мы. И совсем не дикарь. Он очень спокойный и рассудительный для пятилетнего ребенка. Вы поступаете очень великодушно, миссис Хоскинс, разрешая вашему сынишке приходить играть с Тимми, и уверяю вас — тут нечего бояться.

— Я не говорила, что согласна, — возразила миссис Хоскинс с некоторым жаром.

— Аннет, — в отчаянии вымолвил Хоскинс.

— Не говорила!

(Почему бы вам тогда не убраться отсюда, чтобы Тимми снова мог заняться книжкой?)

Мисс Феллоуз с трудом сохраняла самообладание. Пусть этим занимается Хоскинс — это его жена.

— Поговори с мальчиком, Аннет, — сказал он. — Познакомься с ним. На это ведь ты согласна?

— Да, пожалуй. Тимми? — осторожно сказала она.

Мальчик поднял на нее глаза, но улыбаться больше не стал — он уже понял по интонациям Аннет, что эта женщина ему не Друг. Миссис Хоскинс же улыбнулась, но не слишком убедительно.

— Сколько тебе лет, Тимми?

— Он не очень хорошо умеет считать, — спокойно заметила мисс Феллоуз. Но Тимми, к ее удивлению, показал руку с пятью растопыренными пальцами и крикнул;

— Пять!

— Он показал пять пальцев и сказал «пять», вы слышали?

— Да, кажется, слышал, — сказал Хоскинс.

— Пять, — подхватила миссис Хоскинс, стараясь теперь завязать с Тимми контакт. — Это очень хорошо. Моему мальчику Джерри тоже скоро пять. Если я приведу Джерри сюда, ты будешь хорошо себя вести?

— Хорошо, — сказал Тимми.

— Хорошо, — перевела мисс Феллоуз. — Он вас понял и обещает быть хорошим.

Миссис Хоскинс кивнула и сказала вполголоса:

— Ростом он мал, но выглядит очень сильным.

— Он никогда никого не обижал, — мисс Феллоуз скромно умолчала об ожесточенной битве в ту далекую первую ночь. — Он очень, очень хороший мальчик — уж поверьте мне, миссис Хоскинс. Тимми, своди миссис Хоскинс в свою комнату. Покажи ей свои игрушки и книжки. И свой платяной шкаф. — (Докажи ей, что ты обыкновенный мальчик, Тимми. Заставь ее забыть о твоих бровях и отсутствии подбородка.)

Тимми подал Аннет руку, и она взяла ее, поколебавшись только миг. Впервые с тех пор как она вошла в стасис, на лице у нее показалось нечто напоминающее естественную улыбку.

Они вдвоем ушли в комнату Тимми и закрыли за собой дверь.

— Это должно подействовать, — тихо сказал Хоскинс мисс Феллоуз. — Тимми ее завоюет.

— Ну конечно.

— Она не вздорная женщина, поверьте. И не пустоголовая. Просто Джерри ей очень дорог.

— Естественно.

— Он наш единственный ребенок. В первые годы брака у нас были проблемы с рождением детей, и только потом получилось.

— Да, понимаю. — Мисс Феллоуз нисколько не хотелось знать, какие у мистера и миссис Хоскинс были проблемы с деторождением и каким образом они сумели их преодолеть.

— И вот, как видите — несмотря на то что я обо всем поговорил с Аннет, несмотря на то что она знает, какие трудности создает мне Маннхейм с приспешниками, и сознает, насколько важно покончить с изоляцией Тимми, она все же опасается подвергнуть Джерри риску...

— Никакого риска здесь нет, доктор Хоскинс.

— Я знаю это и вы знаете, но пока этого не поймет Аннет...

Дверь детской открылась, и вышла миссис Хоскинс. Тимми выглянул вслед с опаской, и у мисс Феллоуз упало сердце: наверное, между ними что-то произошло.

Но нет — миссис Хоскинс улыбалась.

— Очень славная комнатка. И мальчик сам умеет складывать свои одежки — он мне показывал. Хотела бы я, чтобы у Джерри получалось хоть наполовину так хорошо. А в каком порядке Тимми держит свои игрушки...

Мисс Феллоуз перевела дух.

— Ну так как же — попробуем? — спросил Хоскинс жену.

— Да, думаю, попробовать можно.

Над стойбищем Чужих у речки, к западу от алтаря Богини, поднимался дым. У подножия пологого склона на востоке, откуда недавно спустились Люди, Серебристое Облако видел дым своего костра. Перед алтарем огонь не горел. Противостоящие племена как будто заключили негласное соглашение, что алтарь — ничей. Никто из противников не смеет к нему приближаться. Днем и ночью часовые обоих племен стерегли, чтобы никто не нарушал договора.