Евгений Щукин - Тропинкой человека

«Нужен буду — так сама прибежишь. А я благородно прощу тебе грехи и, конечно, помогу. Даже припоминать ничего не стану. Ну, может, вид будет чуток снисходительный. Слегка. Самую малость. Да, так будет справедливо».

— Кеша — мой лучший друг и я бесконечно ему доверяю, — тем временем доверительно вещал Сергей Викторович. — Редко встретишь человека, который, как Иннокентий, поможет в трудную минуту, придет на помощь, всегда выслушает, поймет…

Я затаил дыхание, чтобы лучше слышать каждое слово.

— Он очень совестлив, очень критичен к себе.

«Кто? Я? Кто бы мог подумать? Ну, если Сергей Викторович заметил…»

— И самое главное, — говорил Дроботецкий, — он очень скромный и, конечно же, не верит сейчас ни одному моему слову.

Я заерзал на табурете, словно тот горел.

— Кеша, что-то не так? — притворно встревожился шеф. — Тебе плохо?

— Нормально, — буркнул я. — Так, задумался.

— Мне кажется, — Сергей Викторович снова повернулся к девушке, — вы совершаете громадную ошибку, отказываясь от помощи Иннокентия. Я забыл упомянуть о его фантастической силе. Кстати…

Дроботецкий снова взглянул на меня:

— А от кого ты защищал Марину, когда мы появились? Больно могучим оказался противник.

В горле внезапно пересохло.

— Карини, — прохрипел я.

— Старейшая? — удивился шеф.

Охотники насторожились.

— Ты уверен? — спросил один из них.

Нет, мне кажется!! Прежде чем ответить, я пожелал узнать имя собеседника. С этой целью вклинился в мысли Дроботецкого. Сергей Викторович был настолько любезен, что быстренько снабдил меня нужной информацией и даже обошелся без нотаций на тему «Вред вторжения в чужую личную жизнь».

— Уверен, Игорь Олегович.

— Она не показала и пятой доли своих истинных возможностей. Почему?

— Кстати, ты не в курсе, почему она так выглядит? — словно невзначай поинтересовался Дроботецкий.

— Фаргел ранил. Ее и остальных Старейших.

— Ну-ка, ну-ка, поподробней! — потребовал Игорь Олегович. — С самого начала!

— Угу, — поддержал его Сергей Викторович. — С самого начала.

Третий охотник ничего не сказал, но посмотрел так пристально, что сразу захотелось помочь человеку…

Пока рассказывал, Марина не сводила с меня взгляда. Лестного такого взгляда: полувосторженного — полуиспуганного. Приятно такое внимание. Я даже подумал, что интерес девушки вызван моими личными качествами, но… конечно, ее больше интересовал сюжет, чем одно из действующих лиц. Впрочем — бояться она перестала. Воодушевленный, я рассказывал дальше, стараясь припомнить каждую мелочь — не ради господ охотников — для слушательницы.

Время от времени Игорь Олегович перебивал, переспрашивал, уточнял детали; остальные — внимали молча.

Историю с бандитами я благополучно опустил, решив, что охотникам это не интересно. Та же судьба постигла инцидент в баре. Да и, честно сказать, ничего достойного в этих событиях не было. А о порочащем нас всегда хочется умолчать.

— Мы можем победить! — заявил Игорь Олегович, когда я закончил.

— Нужно быть очень осторожными, — молвил Дроботецкий, в задумчивости покусывая губу. — Да, шанс исключительный, но открытой схватки со Старейшими все равно не выдержим.

— Мы можем уничтожать их по очереди!

— Только одного, — чтобы подчеркнуть сказанное, Сергей Викторович поднял вверх указательный палец. — Максимум одного. Потом нам придется «поджать хвост» и пару десятилетий прятаться.

— Есть выход! — вдохновенно заявил Игорь Олегович. — Если…

Тут он перешел на мысленную речь, которую разбирал пока с трудом. Ясно, что речь идет обо мне, но что конкретно…

— Складно излагаешь, — вслух ответил шеф. — А его ты спросил?

— Нет. А какая разница! Если…

— Спроси! — перебил друга Сергей Викторович.

— Хорошо.

Охотник повернулся ко мне:

— Кеша, мы можем рассчитывать на твою помощь в борьбе с вампирами?

Я кивнул.

— Нет! — возмутился вдруг Дроботецкий. — Говори до конца!

Что говорить?? А, это Игорю Олеговичу адресовано. Что он должен мне сказать? Внутри шевельнулось беспокойство.

— Кеша… — сказал охотник и запнулся. Перевел дыхание и заговорил уже более громким голосом. — Мы хотим, Я хочу, чтобы ты стал друдом. Только так мы сможем победить.

Я промолчал.

— В конце концов, — смутился Игорь Олегович, — это не навсегда. Рано или поздно мы найдем вакцину, которая снова сделает тебя человеком. Нужно только подождать.

Я молчал.

— Кеша, ты нам нужен. Кто, кроме тебя…

— Всегда можно сделать вампиром вас, — сдавленно, глухо заметил я. — Это будет временно. Вы сможете творить новых вампиров, которые тоже станут друдами. Берите охотников: они все ненавидят Старейших.

— Кеша, — качая головой, начал Игорь Олегович, — я не то хотел сказать.

— Хотите стать вампиром? — упрямо спросил я. — Это усилит ваши способности.

— Я не… Нет, не хочу.

— Точно так и я отношусь к идее стать друдом. Но вы меня к этому пихаете!!

— Но это единственный способ выжить!

— Неправда! Я как-то выживаю! И стать друдом для меня — все равно стать людоедом! А я хочу остаться человеком — даже если вы меня таким уже не считаете! Знаете, я не буду превращать вас в вампира: любитель комфортно пожить вряд ли будет думать о других.

— Кеша! — рявкнул Дроботецкий.

— Извини, — попросил Игорь Олегович. — Я не хотел ничего дурного.

— Но даже если я соглашусь, — твердо заявил я, — то буду рассчитывать и на вашу готовность стать вампиром.

— Вампиром?! — вскинулся охотник. — Я никогда на это не пойду!

— Значит, нам не о чем говорить.

Повернувшись, я вышел.

Сделав несколько шагов по улице, я остановился.

Что, я, собственно собираюсь делать? Куда намылился? Дома теперь все равно что нет — Карини может выследить меня, а рисковать жизнью близких… Нет уж! Пару недель перебьемся без родного очага. Хотя и обидно. И друзей привычных все равно что нет, потому что смертные живут в своем мире. И, похоже, соратников я тоже потерял, потому что отказался принять предложенные условия. Результат: остался один — никому не нужный, особенно себе. А зачем я себе такой? Зачем живу?

Я могу стать вампиром. Стать им по духу, а не по крови. Убивать, пить, убивать… Другие же смирились. Тоже ниша в обществе, как ни крути. Но меня от такой перспективы воротит: хочется остаться беленьким и чистеньким, чтоб себя уважать.

Могу стать санитаром общества: вычищать из людской среды насильников, садистов, прочих подонков. И это не будет плохим деянием: так я сделаю мир лучше.

Сделаю ли? Благими намерениями вымощена дорога в ад. У насильников и садистов могут быть прелестные дети. Убив отца, я сделаю ребят счастивее?