Евгений Щукин - Тропинкой человека

Спустя полчаса мама, уже перестав бегать, наконец вняла настойчивым просьбам дочери и возложила ей на руки одежду. На всякий случай прочитала пятиминутную лекцию. Ушла.

Теперь уже я нервничал. Мысль, что следующим лектором будет Надя, не добавляла оптимизма.

Ладно, сколь веревочке не виться… Набрав полную грудь воздуха, я шагнул вперед.

— Где ты был?

— Там, — невнятно ответил я.

— Ты знаешь, что к нам милиция приходила?! Два раза уже! Тебя ищут! — наседала сестренка. — Знаешь, как мама плачет?!!

И тут же сунула мне тряпки:

— На. Одевайся!

Так-с, милиционеры приволокли мою одежду.

— Надь, я вообще-то не мерзну…

— Одевайся!!!

Ух, как громко. Больше не споря, я поспешно натянул заготовленные шмотки.

— Ну где ты лазишь? — всхлипнув, спросила Надька. Ты хоть понимаешь, как мы все волнуемся?

— Понимаю, — мягко, неожиданно ласково, даже для самого себя, ответил я. — Знаешь что, ты сейчас сбегай домой, скажи, что я пришел, что мы погуляем, чтоб не волновались за тебя, — а я подожду.

Она вытерла слезы:

— Точно подождешь?

— А куда я денусь? — я натянуто рассмеялся. — Иди давай!

— Пошли со мной. Знаешь, как родители волнуются…

— Нет, Надь, — я даже отступил назад. — Ты извини, но с родителями я сейчас разговаривать не буду. Уж лучше ты им передашь…. Скажи, что все нормально. Через пару дней приду и все объясню.

Она пристально посмотрела на меня. Ушла.

Вернулась довольно быстро — уже через несколько минут. Не одна. Пока она яростно спорили с папой на лестнице, я пробежался до соседнего подъезда, где и притаился за раскрытой дверью. Выйдя на середину улицы, отец огляделся, нерадивого отрока не увидел. В сердцах плюнул и ушел обратно.

Я осторожно выглянул из-за своего укрытия, помахал рукой. Надя приблизилась с каменным лицом. Чуть вздернув подбородок, поинтересовалась:

— Куда пойдем?

Я пожал плечами:

— Куда-нибудь. Куда хочешь.

— Пошли по Космическому проспекту? Улица освещенная и будки милицейские стоят.

Я не стал спорить:

— Пошли.

И тут же сделал первый шаг.

— Выкладывай, — заявила Надька, пристраиваясь рядом. — Где ты шарашился все это время?

Хм, кхе-кхе…

— По порядку? — зачем-то уточнил я.

— По порядку.

— Тогда…. Помнишь, как я утром в дом заходить не хотел, а потом спал весь день?

Ее лицо омрачилось:

— Помню. Ты вел себя по-свински.

Та-ак, что там отец Василий говорил насчет добрых дел?

— Надя, прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть.

— Ха! Не прощу!

— Надя, прости. Пожалуйста, — для надежности я опустился на колени.

— Ты что? Вставай, — испуганно озираясь, она потянула меня вверх.

Я покорно поднялся.

— Простила?

— Простила. — буркнула она. — И что? При чем здесь то утро?

— Утро? Да, ты знаешь, все началось еще раньше — вечером.

Она тут же взъярилась:

— Ты что, издеваешься? Я тебе задала очень простой вопрос. И хочу получить на него простой ответ! Тебе все ясно?

— Да ясно…

— Чего ты мне мозги пудришь?! Отвечай тогда! Вожусь, как с маленьким ребенком! Утю-пусю! Сосочку дать?!

— Соску не надо, — увильнул я.

— Тогда говори нормально! Ну?

Мда, не умеешь плавать — не лезь на глубину.

— Ладно, скажу. — Я глубоко вдохнул. — Но учти: говорю абсолютную правду.

Надежда повела плечами:

— Посмотрим.

— Ладно. В общем, я теперь не человек.

Она на ходу развернулась. Влепила мне звонкую пощечину.

Моя сестра страшна в гневе — по-моему, я это уже говорил.

— Найди себе другую дуру: ей будешь сказки рассказывать!

— Я не рассказываю тебе сказки! — закричал я вслед стремительно удалявшейся сестре. — Да пошла ты! Даже дослушать не можешь…

Я грязно выругался.

Услышав такое, Надька притормозила. Развернулась. Подошла.

— Ну, давай — послушаю. Только извиниться не забудь сначала.

— Извини, — нехотя буркнул я.

Потом взял ее за руку, плавно шагнул вперед.

— Я правду тебе сказал: я — не человек. Точнее, не совсем обычный человек. Я… ну… могу больше, чем другие люди. Бегаю быстрее, прыгаю выше, сильнее стал…

Я покосился на сестренку. Та шла молча. Хмурится, противозина. Слушает.

— Я изменился. Даже есть не могу как раньше. В темноте лучше вижу, сильнее стал — ну, я уже говорил… У меня появились телепатические способности. Если захочу — прочитаю твои мысли. Хочешь проверить?

— Прочитай, — обронила она.

— Чтоб ты подавился, дурень толстый!

Ойкнув, она встала столбом.

— Насчет дурня я не согласен, — я угрожающе засопел. — И насчет толстого — тоже!

— Рассказывай дальше, — потребовала Надька, выходя из своего состояния. Взяла меня под руку, потянула за собой. Я не возражал.

— Расскажу, — пообещал я. — Но ведь нужно доказать, что и в остальном не вру. Кстати… а чего это я должен подавиться?

— Проехали! — радостно скалясь, объявила сестренка. — Это я пошутила.

— Ты не шути такими вещами. Оно, знаешь, сбыться может!

— Так и ты не ешь сейчас, — парировала она. — Рассказывай дальше!

— Лучше покажу!

Мы как раз проходили мимо рынка. Подведя ее к ограждению, я положил на одну из труб руку. Легонько сжал.

Убрал кисть, чтобы Надя могла полюбоваться на оставшиеся отметины.

— Ты как это сделал?!

— Молча. Смотри еще.

На этот раз я обхватил трубу всего двумя пальцами: большим и указательным. Напрягся, давя изо всех сил. Труба медленно прогнулась вовнутрь… еще… мои пальцы коснулись друг друга.

Почти коснулись: не могла же испариться смятая полоска металла.

Надя стояла с широко открытыми глазами и, по-моему, с почти полной пустотой в голове

— Не соврал, как видишь. Ладно, пошли дальше.

Я ласково обнял сестренку за плечи.

— Куда пойдем? Еще чего-нибудь поломать? — отстраненно полюбопытствовала она.

— Почему сразу поломать? — надулся я. — Можно подумать, я тут местный ломатель-крушитель. Просто показал тебе, чтобы понятно было… а ты сразу — «ломать»! Что, из подъезда выхожу и лавочки переворачиваю, что ли?

— Нет, не переворачиваешь! — она почему-то раскраснелась. — Но можно было свою силу по-другому показывать. Вон камень лежит, — она протянула к нему руку. — Сожми в кулаке — чтоб песок посыпался! Сможешь?

— Не знаю… — честно ответил я, взвешивая булыжник в руке. — Попытаться могу…

Камень не поддавался. Пришлось обхватить его двумя руками… Зажать между колен…

— Кешка, хватит! — не выдержала Надя, беспокойно наблюдавшая за моими манипуляциями. — У тебя уже лицо напряглось всё! Хватит, я пошутила! Ну, Кешенька, пожалуйста!

Выпрямившись, я с силой бросил камень перед собой. Он раскололся. Осколки разлетелись в разные стороны. Один ударил меня по голени, другой — просвистел мимо Надиного бедра.