Джон Уиндэм - Зайцем на Марс

Несколько мгновений Дуган постоял в оцепенении, прежде чем у него достало ума опять запереть шкафчик и отправиться на поиски пистолета. Вернувшись в жилой отсек, он доложил:

— На борту заяц, Дейл.

Когда смысл замечания дошел до астронавтов, те уставились на штурмана во все глаза. Дейл пренебрежительно хмыкнул.

— Невозможно. Корабль все время охраняли.

— Но он там. Я видел...

— И его обыскали, прежде чем мы улетели.

— Говорю вам, я видел в шкафчике с картами чью-то ногу. Сходи и сам посмотри.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Дейл поднялся из-за пульта управления и протянул руку.

— Отдай мне пистолет. Я разберусь с зайцем. Теперь мы знаем, откуда взялся лишний вес.

Капитаном владел холодный гнев. Присутствие зайца вполне могло означать гибель для них всех. Не удивительно, что корабль с самого начала немного отставал от графика, и не удивительно, что уровень потребления горючего превысил ожидаемый. Дейл пролез через люк, а остальные последовали за ним. Лицевая сторона шкафчика все еще оставалась запертой. Он крутанул задвижку и резко распахнул ее.

— А ну, выходи! — приказал он.

Ничто не шелохнулось. Он потыкал среди бумаг дулом пистолета и почувствовал, что наткнулся на что-то податливое.

— Вылезай! — повторил он.

Торчащий носок сапога шевельнулся, заставив кучку карт выплыть из шкафчика. Открылся зашнурованный до колена сапожок. Заяц извивался, медленно выбираясь из отверстия ногами вперед. За сапожками последовали бриджи и куртка из мягкой кожи, и, наконец, появилось удрученное испачканное лицо. Бросив беглый взгляд на лицо, окруженное растрепанными волосами, Дейл опустил пистолет.

— Боже мой, это женщина,— произнес он тоном, в котором звучало откровенное отвращение.

— Вот те на...— вторил ему Фрауд.

— Точь-в-точь, как в кино, верно?

Девушка выбралась из шкафчика и поплыла по помещению. Не будь ее тело невесомым, она бы рухнула без сил. Потом незнакомка вытянула руку, чтобы ухватиться за опору, но не дотянулась. Глаза у нее закрылись, она по инерции плавала в воздухе.

— И что еще хуже,— добавил Дейл,— она из тех, кто начинает с обморока. Во имя неба, что мы такого сделали, чтобы заслужить подобное?

Доктор схватил девушку за руку.

— В этом ее винить нельзя. Мы все потеряли сознание, а мы ведь лежали на пружинных койках. Будет удивительно, если она ничего не сломала.

Бернс выудил из кармана фляжку.

— Дайте девушке капельку бренди,— предложил он.

Доктор нетерпеливо оттолкнул его.

— Отойди, приятель. Как ты сможешь налить жидкость в стакан, черт подери? Пошевели своими куриными мозгами.

Бернс сконфуженно отступил, глядя с озадаченным выражением лица на непроливаемое бренди.

— Полагаю, лучше забрать ее в лазарет и позаботиться о ней,— неохотно решил Дейл.— Док, хорошо бы вымыть ее. Никогда не видел никого грязней. Вероятно, она погубила часть карт.

— Лично я бы,— посоветовал Фрауд,— сначала ее умыл, а уж потом приводил в чувство. Она никогда не простит, если очнется и увидит себя такой, как сейчас. Эта часть ее выступления куда ниже киностандартов: никто пока не видел кинозвезду сразу после того, как ей стало дурно.

По возвращении в жилой отсек воцарилось тягостное молчание. Дейл застыл у пульта управления и уставился на приборы, ничего перед собой не видя, так как им овладело чувство нарастающего негодования. Бернс сидел у стола и мирно ждал. Фрауд попытался упасть на одну из коек. Делая этот небрежный жест, он забыл об отсутствии веса и завис в воздухе. Дуган подошел к одному из неза-бранных ставнями окон, изучая чудеса космоса.

Тишину нарушил Фрауд.

— Ну и ну,— задумчиво пробормотал он.— А я-то думал, что мне досталось единственное чисто мужское редакционное поручение с тех пор, как изобрели сексапильность. Это лишь показывает — даже журналист может иногда ошибиться. Знаете,— добавил он,— чего бы там ни говорили о старине Оскаре Уайльде, он был в чем-то прав.

Отвлекшись от созерцания звезд, Дуган с озадаченным видом повернулся к Фрауду.

— О чем ты, черт возьми, толкуешь? — спросил он.

— Да про нечто совершенно безвредное. Всего лишь о том, что у Уайльда была теория насчет того, что природа подражает искусству. Типичное искусство наших дней — это кино. Отсюда и эта ситуация. Кто ж, кроме возросших на киноподелках Голливуда, додумался бы лететь зайцем на ракете? Поэтому...

— Хорошо,— отмахнулся от него Дейл,— но случай, похоже, далеко не так забавен, как ты полагаешь. И вся соль вот в чем: что нам с ней делать?

— Делать? — повторил Фрауд, словно эхо, ничуть не встревоженный словами Дейла.— Как что, да очень просто — за борт ее.

— Эй, послушайте...— начал было Дуган.

Фрауд усмехнулся.

— Именно. Но факт остается фактом, это единственное, что мы можем сделать. Альтернатива — к которой мы, несомненно, обратимся — вообще ничего не делать: фактически смириться с этим положением, нравится нам оно или нет.

— Будь это мужчина,— заявил Дейл,— я бы предпочел выкинуть его за борт — и это нельзя было бы назвать убийством.

— Но так как это не мужчина?..

— Ну, черт бы все побрал, а почему бы и нет? Женщина ест не меньше, и дышит не меньше. Есть какая-нибудь Действительно веская причина, по которой с ней не следует обойтись точно так же?

— Ни единой,— тут же ответил Фрауд.— Одинаковая плата за одинаковый труд, одинаковое наказание за одинаковые преступления. Вполне логичная и правильная процедура. Но никто и никогда не осуществляет ее на практике, так как в сердце каждого мужчины сокрыт рыцарь,— любезно объяснил он.

Всецело занятый данной проблемой, Дейл не обратил внимания на его слова.

— Она просто злоупотребляет своим полом, как и все женщины — вот в чем дело. Считается само собой разумеющимся, что мы не причиним ей вреда просто потому, что ей довелось родиться женщиной.

— Нет, будь к ней справедлив,— возразил журналист.— Злоупотребляет она твоим полом. Будь на «Глории Мунди» экипаж из женщин, она бы, скорей всего, оказалась за бортом. Но она рассчитывает, что ты, будучи мужчиной, поведешь себя нелогично — и что еще важнее, она совершенно права.

— Неужели ты не можешь хоть несколько минут побыть серьезным?

— Я серьезен. Я смотрю прямо в лицо страшному будущему, о котором вы, ребята, еще не подумали. К тому времени, как она пробудет здесь неделю, эта девица станет командовать всем парадом и заставит нас чувствовать себя так, словно лишний груз тут мы, а не она. Знаю я их.

— Если она останется.

— Останется-останется, не сомневайся. И я действительно не понимаю, из-за чего вы подымаете весь этот шум. Ты же отлично знаешь, что ни у кого из нас не хватит духу вышвырнуть девушку за борт, и что в итоге нам придется просто примириться со сложившимся положением.